Владимир Фромер - Солнце в крови. Том второй

Присутствующие оказались единодушного мнения: Носков!

— Ну, а если нет?

Посыпались другие имена. Один из агентов выкрикнул:

— Соколов!

Все расхохотались. Пресс-атташе советского посольства Владимир Соколов принадлежал к людям, одним своим появлением вызывающим снисходительно-презрительные улыбки. Маленький, лысый, с округлившимся от привычного довольства животиком, подслеповатый, с добродушным, круглым, как луна, лицом, он забавно семенил на своих тонких ножках. Одевался неряшливо и совсем не следил за собой. Туповатый, смешной, опустившийся советский чиновник, которому давно перевалило за пятьдесят.

У сотрудников службы безопасности Соколов не вызывал подозрений. Седьмой год ошивался он в советском посольстве, и создавалось впечатление, что в Москве забыли о его существовании и только поэтому не отзывают. Соколов же, словно боясь напомнить о себе, все эти годы ни разу не был в отпуске на родине.

— Соколов, — смеялись развеселившиеся сотрудники. Малхин, смеявшийся громче всех, вдруг стал серьезным и бросил: — Да. Соколов. Займитесь им немедленно.

«Сказать по правде, все мы тогда разозлились на шефа, — вспоминает один из участников того знаменательного совещания. — Мы думали, что Малхин настолько утратил чувство реальности, что дошел до абсурда». Сотрудники разведки не могли поверить, что человек столь жалкий и заурядный может оказаться резидентом.

— Он же полный идиот, — сказал кто-то, и все молча с ним согласились.

Малхин же, видя всеобщее уныние, разозлился:

— Разведчик должен знать, что внешность бывает обманчивой, — заметил он нравоучительно. — Кто этого не понимает, тому не место в разведке.

Соколов по долгу службы разъезжал по всей стране, встречался с израильскими и иностранными журналистами, бывал на официальных встречах и приемах. Были у него свои причуды. Например, Соколову очень нравились израильские девушки, и он охотно брал их тремпистками. Болтал с красавицами обо всем на свете, но никогда не задавал им вопросов разведывательного характера.

Медленно шло время. Действия Малхина были выверены с точностью хронометра. Петля вокруг Соколова затягивалась. Понимая, с каким утонченным интеллектом он имеет дело, Малхин шел по следу с предельной осторожностью, боясь спугнуть дичь. Слежка за резидентом велась теперь лишь в четко определенных местах. Занимались ею лучшие из лучших. Они видели все, оставаясь невидимыми, бесшумно следовали за своим подопечным днем и ночью.

Малхину уже давно стало ясно, что днем пресс-атташе развлекается, а по ночам работает. Ни одна деталь не ускользала от следивших за Соколовым внимательных глаз.

Было у него любимое кафе в Тель-Авиве. В нем пресс-атташе просиживал часами, просматривая газеты и бумаги.

Все проверялось: и кому Соколов оставлял чаевые, и кто подсаживался к его столику. Был составлен график передвижений «подопечного». Все его привычки тщательно изучались.

Малхин ждал в великом нетерпении, когда же Соколов сделает хоть одну ошибку, самую маленькую, что-нибудь такое, что можно было бы использовать как нить Ариадны.

Соколов же вел себя так, словно что-то чувствовал. Он мог внезапно остановить машину и бесцельно прогуливаться рядом с ней минут двадцать, глядя перед собой светлыми глазами, словно прикованными к какой-то лишь одному ему видимой точке.

Однажды Малхину доложили, что «объект» прогуливается по улице Пинкус в северной части Тель-Авива.

Время было позднее. Огни фонарей цепочкой спускались к набережной, огненным пунктиром пересекая улицу Пинкус, которую Соколов аккуратно посещал каждый четверг. С явным удовольствием бродил вдоль небольшого сквера. Присаживался отдохнуть на скамейке под развесистым каштаном.

Уже много недель за этими непонятными прогулками следила оперативная группа. Малхин предполагал, что именно здесь, на улице Пинкус, Соколов готовится к осуществлению операции исключительной важности.

Ради этой операции, и только ради нее, он и был, возможно, послан в Израиль.

Руководители Мосада имели все основания полагать, что КГБ еще со времен британского мандата держит в стране нескольких агентов в «законсервированном» состоянии, так называемых «кротов». Кто знает, может, они годы потратили, чтобы пробиться на ключевые посты. И вот теперь Соколов приказал им действовать.

Кто они, эти люди? И сколько их? Один? Десять?

В оперативном штабе по приказу Малхина была составлена подробная карта улицы Пинкус. Все дома были обозначены. К каждому дому прилагался список жильцов. На этой улице проживали люди состоятельные: врачи, адвокаты, коммерсанты. Вначале никто не обратил внимания, что в одном из домов на третьем этаже находится квартира Исраэля Бера — человека, пользовавшегося полным доверием Бен-Гуриона, официального историка Армии Обороны Израиля.