Алла Краско - Фонтанный дом его сиятельства графа Шереметева. Жизнь и быт обитателей и служителей

23 февраля 1803 г., через три недели после рождения сына, графиня Прасковья Ивановна скончалась в своей спальне в Фонтанном доме. Почему-то в советское время те, кто писал о крепостной актрисе, ставшей графиней, утверждали, что ее смерть осталась незамеченной и никто не выразил вдовцу свое сочувствие. При знакомстве с архивными документами становится понятно, что это совсем не так. Вскоре после смерти графини Прасковьи Ивановны стали составлять ее официальное жизнеописание. В той рукописи, в частности, сказано: «…26 числа, в день выноса, в первом часу пополудни позволено было желающих впустить к телу и отворен был к нему вход до шести часов. Посещали следующие особы: графы Петр Андреевич и Павел Андреевич Шуваловы, действительный тайный советник граф Самойлов и его супруга, граф Илья Андреевич Безбородко и его супруга, генерал-майор Василий Сергеевич Шереметев, обер-прокурор Синода господин Яковлев, статский советник Евреинов, камергер князь Мещерский, фрейлина Алсуфьева, князь Андрей Николаевич Щербатов с супругой и двумя княжнами, мальтийский кавалер архитектор Кваренги, доктор Лахман, надворный советник Машков… на исходе седьмого часа приехали митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Амвросий и другие епископы, служили литию… Тело несено было мимо церкви по маленькой лестнице и двором на руках, несли Реметев, Малимонов и официанты. В Лавру гроб сопровождали Реметев, Малимонов, Кваренги. По сторонам всего кортежа оберегали полицейские офицеры от стеснения народа, которого было многолюднейшее стечение. Гроб ночь простоял в старой Троицкой церкви, наутро митрополит и два архиепископа отпевали покойную. Гроб внесен в церковь Св. Лазаря и опущен в могилу у ног фельдмаршала» [212] РГИА Ф. 1088. Оп. 1. Д. 70. Жизнь графини П. И. Шереметевой… Писарская рукопись с правкой. После 1803 г. Л. 4 об.–8 об. .

После смерти жены граф Николай Петрович должен был не только заботиться о новорожденном сыне и наследнике, но и о ближайшей родне покойной. В фонде Шереметевых в РГИА есть два дела, касающихся истории семьи Ковалевых [213] РГИА Ф. 1088. Оп. 3. Д. 1549. Об освобождении от крепостной зависимости Ковалевских. [1801 г.]. Д. 1614. Записки о семье Ковалевских. 1815–1817 гг. . В них собраны разные бумаги, подлинники и копии, связанные с историей отца и братьев Прасковьи Ивановны.

Прошение Прасковьи Ковалевой об определении социального статуса братьев

Прошение Прасковьи Ковалевой об определении социального статуса братьев

Прошение Прасковьи Ковалевой об определении социального статуса братьев

Не только она сама, но и ее отец и братья также получили вольную. Но одного только освобождения Ковалевых из крепостной зависимости было недостаточно для придания браку графа Н. П. Шереметева с Прасковьей Ивановной должной респектабельности. Это только в известной народной песне можно было барину сказать приглянувшейся ему девушке: «Ты родилася крестьянкой, завтра будешь госпожа…» [214] В первой биографии гр. Прасковьи Ивановны Шереметевой, составленной П. Бессоновым, приводится более десяти вариантов этой песни, бытовавших в разных местностях России. Желательно было обеспечить Ковалевым более высокий социальный статус. Поэтому кто-то из ближних людей (неясно кто) придумал доказать, что предки Ковалевых прежде принадлежали к некоему шляхетскому роду Ковалевских. Кузнец в переводе на польский язык — коваль. Сохранившиеся документы раскрывают ход этого процесса, который являлся, по сути дела, попыткой фальсификации.

Делом занимались несколько доверенных людей графа Николая Петровича, в том числе графский стряпчий Никита Сворочаев и Борис Меркулов, стряпчий князя А. М. Голицына. Они должны были найти нужных людей и получить необходимые документы для того, чтобы подать прошение в Герольдию о признании Ковалевых (Ковалевских) в дворянском достоинстве.

Версия была следующая: предком шереметевских крепостных Кузнецовых-Ковалевых был некий пленный Якуб Симеонов сын Ковалевский, шляхтич из Полоцкого воеводства, служивший польскому королю. В Разрядном приказе в Московском архиве Министерства юстиции, где служил А. Ф. Малиновский, нашелся документ, согласно которому «в 174 г. (1667 г. — А. К. ) царь приказал пленных, содержащихся на тюремном дворе в Москве, отослать в Приказ Казанского дворца, а оттуда в Казань…» [215] РГИА Ф. 1088. Оп. 3. Д. 1563. Л. 17. По прошению Николая Ковалевского об утверждении его в дворянстве. 1803 г. Л. 17. В списках пленных есть имя Якуба Ковалевского. И далее, в Государственном архиве Коллегии иностранных дел найдена запись о том, что в 1667 г. в числе принятых в Казанский приказ Казанского дворца показан родовой шляхтич Яков Ковалевский, и приводятся его ответы «на расспросные речи». Он назвал себя шляхтичем Полоцкого воеводства, где у его отца и у него населенные деревни, что служил он шляхетскую службу, а теперь просил взять его в русскую службу. Далее якобы события развивались так. Один из его потомков стал «вольным послуживцем» у Шереметева. А его потомок, крестьянин Степан Сергеев, около 1719 г. был прислан из Юхотской волости села Большого в петербургский дом графа Б. П. Шереметева. А затем, уже при графе Петре Борисовиче, по небрежности, во время 2-й ревизии его записали «в оклад» — так он стал крепостным Шереметевых. Далее эта семья фигурировала в ревизских сказках уже как крепостные. По второй ревизии 1746 г. Степан Сергеев сын значился московским дворовым человеком 35 лет, с женою Аленой, Ивановой дочерью, 46 лет и сыном Иваном, по 6-му году. Переведенное опять в Юхотскую волость, это семейство отмечено и в следующую ревизию. Иван, Степанов сын, освоил мастерство кузнеца и получил фамильное прозвание от своей профессии — стал писаться Кузнецовым, иногда Ковалевым, а иногда Горбуновым, якобы из-за имевшегося физического дефекта. Иван женился на крепостной женщине Варваре, Борисовой дочери, и в их семье родилось пятеро детей, старшей из которых и была Прасковья. Согласно ревизской сказке 1782 г., ей исполнилось 14 лет. За ней следовали Афанасий, 11 лет, Матрена, 8 лет, Николай, 5 лет и Михаил, 2 года. Отец снова был переведен из Юхотской волости в подмосковное Кусково и служил там старшим из кузнецов.