Льюис Зальцман - Жизнь Англии в Средние века

Любой фактор, способный привлечь в определённое место приезжих, у которых есть потребность что-либо купить и есть деньги, чтобы оплачивать свои нужды, неминуемо привлечёт туда и коммерсантов, преисполненных намерений удовлетворить эти потребности и получить эти деньги. Вот почему округа крупного монастыря, который был одновременно центром паломничества и своего рода гостиницей для путешественников, быстро превращалась в город, как произошло, например, в истории Сент-Олбанса, Бери-Сент-Эдмундс и Питерборо. В ряде случаев специфической причиной возникновения города послужили уникальные особенности местности. Ват (букв, «купальня») обязан своим существованием горячим источникам, к которым с римских времён и до наших дней прибегают страдающие ревматизмом. Ярмут представлял собой всего-навсего вереницу песчаных отмелей, где рыбаки «Пяти портов» [18] Название группы портовых городов в Юго-Восточной Англии, пользовавшихся особыми привилегиями (Дувр, Сандвич, Ромни, Гастингс и Хайт). (Примеч. пер.). развешивали свои сети и коптили рыбу, пока в те места не пришли люди, чтобы закупать рыбу, вести обмен товарами с жителями портов и принимать участие в рыбной ловле. Были также города, возникшие по воле какого-либо одного человека. Портовый город Линн основал примерно в 1100 году на землях, отвоёванных у болот, епископ Герберт Нориджский, а порт Кингстон-он-Гулль (сегодня мы называем его короче — Гулль) был основан, как можно догадаться по его названию, королём — Эдуардом I, сумевшим оценить преимущества этого местоположения. Тот же король, когда море стало наступать на процветающий морской порт Винчелси, заложил на соседнем клифе [19] Клиф — обрыв, образующийся под действием прибоя. (Примеч. ред.) новый город, куда переселил жителей старого. Новый Винчелси был разбит на прямоугольные кварталы, подобно древнеримскому или современному американскому городу, тот же принцип был ранее применён в Ладлоу и в других городах на границе с Уэльсом, однако в подавляющем большинстве случаев средневековые города застраивались стихийно и не имели чёткой планировки.

Города, заслуживавшие в Средние века такого наименования в отличие от крупных деревень, — это бурги. Как мы уже знаем, первоначально так называли просто укреплённое место, однако после нормандского завоевания это слово стало обозначать город, жители которого обладали определёнными привилегиями и могли действовать как единое целое, а не как разрозненные индивиды. В наши дни Лондонский городской совет состоит из большого числа людей, действующих сообща; когда мы говорим, что Лондонский городской совет вынес такие-то и такие-то постановления, мы не думаем об отдельных членах совета, но подразумеваем некое воображаемое лицо, выражающее их общее мнение. Точно так же, когда мы говорим, что город Лестер принял определённые муниципальные законы, снарядил столько-то солдат и должен выплатить королю такую-то сумму денег, речь идёт о некой воображаемой фигуре, олицетворяющей жителей Лестера. Бург может действовать как один человек, но «он не имеет души, которую можно спасти, и не имеет тела, чтобы побить его»; он может нарушить закон, но его нельзя заключить под стражу, а если наложить на него денежный штраф, то эту сумму придётся взыскивать с отдельных бюргеров [20] «Burgess» — житель небольшого города. (Примеч. пер.). , и трудно сказать, кто должен будет следить за тем, чтобы штраф был уплачен.

Некоторые города являлись бургами уже во времена нормандского завоевания. Другие были в то время всего лишь манориальными виллами, почти не отличавшимися от маноров, описанных в предыдущей главе, но они превратились в бурги в ХII — ХIII веках, получив хартии от лордов, которые нуждались в деньгах для участия в крестовых походах и для других целей, а потому были рады продать горожанам часть своих прав. Иногда таким манориальным лордом был король, иногда — один из представителей высшей знати (эрл Дерби в 1251 г. превратил в бург Хайем Феррере, а в 1253 г. — Болтон, что в Ланкашире), а иногда — монастырь. Представители последней категории — монастыри-лорды — были меньше других заинтересованы в том, чтобы позволить своим городам стать бургами, и больше всех скупились на привилегии, отчего в таких местах, как Сент-Олбанс, Бери-Сент-Эдмундс, Данстепл и Норидж не прекращались раздоры между горожанами и монахами, иногда перераставшие в серьёзные столкновения, подобные бунту 1270 г., когда была сожжена кафедральная церковь в Норидже. Превратившись в свободный бург, манориальная вилла не сразу утрачивала черты земледельческого поселения; нас не удивляет, что бюргеры, жившие в небольших городишках вроде Стейнинга в Суссексе или Данстера в Сомерсете (где хартия давала бюргерам право убивать кроликов, причинявших ущерб их огородам), были крестьянами, однако воистину удивительно то, что такие старинные и важные по значению города, как Ковентри или Лестер, были окружены тремя огромными неогороженными полями, а бюргеры Нориджа и Оксфорда отстаивали свои права на пользование пастбищами, причем эти права сохраняются за жителями Оксфорда по сей день. Те, кто представляет себе город по типу Бирмингема, Мидлсбро или Лидса, будут удивлены ещё больше, узнав, что в Средние века Лондонский суд прекращал свои заседания на время летней страды, что в 1388 г. был издан закон, обязывающий всех ремесленников, не связанных неотложной работой, принимать участие в уборке урожая, а ткачи Нориджа, входившего в тройку богатейших городов Англии, ещё в XVI веке должны были останавливать свои станки и идти убирать урожай. Сельскохозяйственный элемент присутствовал в жизни всех средневековых городов: даже в пределах городской стены Лондона находилось немало огородов, и приходилось постоянно издавать указы, запрещавшие хозяевам выпускать свиней на улицы. Но притом, что некоторые бюргеры трудились на фермах, они были не сервами или вилланами, а свободными; если виллану удавалось, бежав в город, прожить там в качестве бюргера год и один день и хозяин не заявлял на него, виллан становился свободным.