Аркадий Акулов - Архитектор Сталина - документальная повесть

Но, увы, столичным жителем быть долго ему не удалось: началась Первая мировая война, превратила студента Мирона Мержанова (в Петербурге он поменял имя, отчество и фамилию) в солдата телеграфной роты. Февральская и Октябрьская революции перевернули все планы, заставили его самостоятельно добывать средства к существованию. Голод выгнал из столицы. Пришлось Мирону двигаться в сторону отчего дома, на пути к нему нанимаясь на различные, далекие от архитектуры работы, да и путь оказался извилистым, окольным. Побывал на Северном Кавказе, в Сочи, Краснодаре. Где-то на дорогах войны и революции судьба свела его с родным братом Мартыном, который тоже стал Мержановым. И тот тяготел к искусству, литературе, но тоже вынужден был заниматься чем придется в то тяжелое, нестабильное время, когда власть переходила от белых к красным и наоборот.

В 1918 году при содействии Антанты главнокомандующим вооруженными силами Юга России был провозглашен генерал Деникин. К началу следующего года ему удалось свергнуть советскую власть на Северном Кавказе, привлечь в свою армию казачьи войска Дона и Кубани.

Его армия еще пополнялась за счет добровольцев и мобилизованных на местах.

В июле 1919 года у Мирона кончилась отсрочка от призыва в армию, и его должны были мобилизовать на фронт. В то время через Ростов, где жил он с родителями (туда по службе был переведен его отец), направлялся в Сочи инженерный батальон деникинской армии, в котором в чине подпоручика служил его двоюродный брат. Он порекомендовал Мирону, во избежание отправки на фронт, поступить добровольно на службу в его часть. Молодому человеку ничего другого не оставалось, как согласиться. Но попал он из огня да в полымя: в ноябре его часть была отправлена на север для участия в боях против наступающей Красной армии. В одном из боев, на станции Матвеев Курган, деникинские части были разгромлены красными. Мирон с четырьмя товарищами по несчастью бежал. По дороге в Ростов он заболел тифом, но отлеживался у родителей всего пять дней: город заняли советские войска. А красные не стали бы разбираться, что привело Мирона в деникинскую армию, не поверили бы, что он дезертировал из нее. Пришлось ему обосноваться у родственников сначала в станице Медведковская недалеко от Краснодара, потом в Краснодаре, где он работал прорабом на мыловаренном заводе.

В начале 1920 года войска Деникина на Северном Кавказе были разгромлены. Генерал с остатками армии двинулся в Крым, а оттуда на английском эсминце отбыл в Константинополь.

В том же году Мирон Мержанов поступил в Краснодаре на 4-й курс архитектурного отделения строительного факультета Кубанского политехнического института. Открыл кустарную мастерскую по изготовлению пуговиц. Дело оказалось настолько прибыльным, что он смог купить себе верховую лошадь.

Института он и на этот раз не закончил, но был принят в среду архитекторов и стал в ней настолько своим человеком, перспективным специалистом, что вскоре, в 1922 году, беспрепятственно женился на дочери едва ли не самого видного из них Эммануила Бальтазаровича Ходжаева, Елизавете. До революции он был очень состоятельным человеком: имел в Пятигорске три наследственных больших дома, три дачи в Кисловодске и две в Гудауте. Несмотря на гражданскую войну, Ходжаев оставался преуспевающим и состоятельным человеком. Видимо, не желая зависеть от него, считаться в их общей среде лишь подающим надежды зятем большого человека, гордый, честолюбивый Мержанов опять покинул родные места, в 1923 году вместе с женой отправился в Кисловодск, город, воспетый, увековеченный Лермонтовым. Может быть, ему, романтику, вспомнилось смутно лермонтовское: «Здешние жители утверждают, что воздух Кисловодска располагает к любви, что здесь бывают развязки всех романов, которые когда-либо начинались у подножья Машука. И в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно — и густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеною падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые, встретясь в конце долины, бегут взапуски и наконец кидаются в Подкумок».

Может быть, его, мечтателя и горца по крови, потянули к себе горы: «Кругом, теряясь в золотом тумане утра, теснились вершины гор, как бесчисленное стадо, и Эльбрус на юге вставал белою громадой, замыкая цепь льдистых вершин, между которых уж бродили волокнистые облака, набежавшие с востока».