Юлия Кантор - Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг.

С первых дней оккупации Алупки небольшой штат служащих музея, руководимый сначала А. Г. Кореневым, а затем С. Г. Щеколдиным, делал все возможное для спасения основных коллекций от разграбления. Мелкие вещи прятали в фонды, а крупные произведения, руководствуясь соображением, что их труднее будет красть, выставляли в экспозиции, возвращали из опустевших после отъезда немецких офицеров санаториев изъятую музейную мебель, зачастую поломанную и изуродованную, умышленно затягивали проводимую по указаниям айнзацштаба инвентаризацию экспонатов и книжных фондов, выдавали, когда это не сильно бросалось в глаза, оригиналы западноевропейских и русских живописцев за копии, что иногда спасало их от вывоза в Германию [576] Андросов С. А. Указ. соч. С. 16. .

19 мая 1942 г. в ведение штаба Розенберга перешел и Керченский археологический музей, в котором тогда хранилось 5514 экспонатов [577] Боровкова В. Н. Указ. соч. С. 155–156. . Его директором оккупанты назначили А. А. Шевелева, заслужившего их доверие выдачей тайника в подвальном помещении музея, где были спрятаны 16 ящиков со стеклом и хрупкой античной керамикой [578] Кончин Е. В. Тайна «золотого чемодана» Симферополь, 1989. С. 24. . Открывшаяся спустя два месяца музейная экспозиция не шла ни в какое сравнение с предвоенной. Это была вынуждена признать и издававшаяся оккупантами газета «Голос Крыма» от 2 мая 1943 г.: «…Вот сейчас в апреле 1943 г. музей Керчи стоит сиротинушкой… Одна только копия имеется в музее – это копия золотой маски боспорского царя Рескупорида. Но и эта копия не золотая, а бронзовая… Все, что выставлено в настоящее время в музее, настолько неполно и материально бедно, что можно сказать с глубокой грустью смотрит на своих собирателей античная эпоха с холмов Митридата…» [579] Голос Крыма. 1943. 2 мая. Единственным приобретением Керченского музея стал мраморный саркофаг весом 5 тонн, перевезенный в июле 1943 г. из Тамани [580] Там же. 15 августа. . Стенки саркофага украшали рельефные фрагменты из розеток, по верхнему и нижнему краям проходили два тонких фриза. Крышка имела два фронтона с вырезанными внутри розетками и сверху акротериями в виде пальметок из стилизованных листьев аканфа. Это единственный целый боспорский саркофаг IV в. до н. э., найденный в 1916 г. в одном из курганов, хранится в Таманском музее. В 1941 г. во время военных действий музей был разрушен, но саркофаг уцелел. Саркофаг установили в гробнице Мелек-Чесменского кургана. Пополнение музейного фонда пытались осуществить через покупку у местного населения предметов, имевших историческую или художественную ценность, или путем обмена на продукты питания. При поддержке оккупационных властей небольшие ремонтные работы были произведены на подведомственных музею археологических памятниках: склепе Деметры, царском кургане [581] Боровкова В. Н. Указ. соч. С. 157. .

Вся деятельность Херсонесского музея в оккупационный период неразрывно связана с А. К. Тахтаем, являвшимся его хранителем. Оставшись в захваченном фашистами Севастополе, он несколько месяцев провел в лагере для военнопленных. После освобождения по распоряжению германского командования получил назначение на должность «директора раскопок». Тахтай смог быстро восстановить музей, точнее то, что от него осталось после эвакуации ценных экспонатов и осадных бомбардировок. Главное внимание в музейной экспозиции было уделено разделу, знакомившему с жизнью средневекового Херсонеса [582] Голос Крыма. 1943. 11 февраля, 19 мая. . Он же составил дополнение к путеводителю по феодальному отделу музея. Ему удалось предотвратить вывоз из музея плиты с грифоном II в. до н. э. и мраморного аканфа IV в. до н. э., предназначавшихся в подарок покорителю Крыма фельдмаршалу Ф. Э. Манштейну [583] Берггольц О. Ленинград – Севастополь // Избранные произведения в двух томах Л., 1967. Т. 2. С. 275. .

В конце 1942 г. возобновил свою работу Евпаторийский музей, в котором насчитывалось 1238 экспонатов, снабженных пояснительными карточками на русском и немецком языках [584] Евпаторийские известия: газета. 1943. 26 июня. . Наибольшей полнотой отличался раздел экспозиции, посвященный событиям Крымской войны 1854–1855 гг., в нем были представлены старинные гравюры, изображавшие высадку англо-французского десанта на побережье близ Евпатории, сражение под Инкерманом, у Балаклавы, на реке Альме, портреты защитников Севастополя, коллекция оружия того времени вплоть до мортирных пушек, модели военных судов [585] Голос Крыма. 1943. 17 сентября, 14 ноября. . В качестве дара в музей поступило несколько картин от местных художников Г. Х. Бояджнева и Оприца [586] Там же. 4 августа, 5 сентября. . Комендатура взяла на учет древние постройки Евпатории, в том числе остатки каменных ворот и стен крепости Гезлёв, архитектурные памятники XIX в., кенасу, где открылся караимский национальный музей [587] Там же. 21 мая. . Германская военная администрация, с целью привлечения местного населения на свою сторону, разрешила открывать храмы. Этому предшествовал ремонт культовых зданий. Восстановительные работы финансировали образовавшиеся различные национальные организации. Евпаторийский мусульманский комитет отремонтировал шедевр Хаджи Синана – мечеть Джума-Джами [588] Там же. 13 августа, 18 августа, 31 октября, 10 ноября; Евпаторийские известия: газета. 1943. 20 марта, 22 июня. . В ведении бахчисарайского мусульманского комитета находился бывший ханский дворец. По-видимому, не без помощи его директора И. Мустафаева были обнаружены и возвращены обратно в музей 25 ящиков с ценными экспонатами, замурованные накануне оккупации в одной из пещер Чуфут-Кале [589] Андросов С. А. Указ. соч. С. 17–18. .