Юлия Кантор - Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг.

Переданное Филиалу Эрмитажа здание позволило перераспределить коллекции между хранилищами. В новом здании ящики были размещены по видам материала экспонатов в отдельных изолированных помещениях. У хранителей коллекций появилась возможность для постоянных наблюдений за состоянием памятников и проведения профилактических мероприятий [404] Там же. .

За четыре года существования Филиала из общего количества ящиков было проверено около половины. Основное внимание уделялось предметам, которые отличались чувствительностью к условиям хранения: картины, ткани, ковры и гобелены, мебель, предметы из бронзы и олова [405] Там же. .

В Свердловске находились – каждый «при своих вещах» – руководители шести эвакуированных отделов музея: заведующий отделом первобытной культуры А. А. Иессен, заведующая отделом античного мира А. А. Передольская, заведующий отделом Востока И. М. Лурье, заведующий отделом нумизматики А. А. Быков, заведующий отделом графики Е. Г. Лисенков и возглавлявший филиал заведующий отделом истории западноевропейского искусства, директор филиала В. Ф. Левинсон-Лессинг.

Разместили большинство эрмитажников по квартирам свердловчан – в порядке «уплотнения». О том, как складывались взаимоотношения, можно судить по воспоминаниям местных жителей. Вот одно из них:

« В квартиру моей приятельницы были поселены два научных работника Эрмитажа, эвакуированного большим количеством фондов к нам в Свердловск. Частично эти фонды находились в помещении нашей Картинной галереи, а научные работники были их хранителями. На их обязанности была забота о соответствующих условиях хранения величайших сокровищ искусств и культуры нашего народа. Квартира моей приятельницы находилась в центре города и я, если освобождалась от спектакля рано, но не так, чтобы идти в госпиталь к своим подшефным, что было поздно, я заходила к приятельнице. За чашкой кипятку с маленьким черным сухариком и солью, в свободный от дежурства, в кладовых фондов вечер, мы собирались все вместе и шли бесконечные разговоры. Конечно спрашивали мы, а ленинградцы удовлетворяли наше любопытство .

А. А. Быков – зав. отделом нумизматики, оставался до конца эвакуации Эрмитажа и мы проводили его только перед ноябрьскими праздниками 1945 года. Это высокообразованный человек, получивший и музыкальное образование. Его познания иностранных языков поразительны – свыше двадцати. У него не сложилась личная судьба и он всего себя отдал науке, музыке и служению Эрмитажу – верно, преданно и самоотверженно. У меня сложились с ним самые дружеские отношения .

В 1953 г., когда я первый раз была в Ленинграде, он был моим гидом, в свои выходные дни; устроил мне посещение сокровищницы Эрмитажа, в которую в то время было очень трудно попасть. Он коренной ленинградец и я помню, когда мы ехали с ним в Петергоф, еще в городском транспорте, он показывал мне, мелькавшие за окнами дома, храмы и мосты, сопровождая историческими и литературными данными; пассажиры транспорта вытягивали шеи и тянулись к нам, чтобы послушать » [406] Давидович И. М. Война. Жизнь тыла: воспоминания // ГАСО. Ф. Р-2757. Оп. 1. Д. 329. Л.10–10а. .

С 1942 г. большинство работников Филиала смогло возобновить прерванную эвакуацией научную работу; систематически проводились также научные заседания [407] Эрмитаж спасенный: альбом-каталог // Выставка произведений из коллекций Государственного Эрмитажа, посвященная 50-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Екатеринбургский Музей изобразительных искусств, 14 апреля – 25 июня 1995 г. СПб., 1995. С. 30. . А. А. Иессен и М. П. Грязнов приняли участие в работах одной из геологических экспедиций и летом 1942 г. провели раскопки палеолитической стоянки в селе Остров и поздненеолитической стоянки в деревне Верхние Горы (обе в районе устья реки Чусовой), собрав значительный и ценный в научном отношении материал. Иессен уделил особое внимание изучению древнего искусства Урала и вопросам истории древнейшей металлургии Урала в эпоху первобытного общества. В эвакуации же была написана им вышедшая в 1947 г. книга «Исторические предпосылки греческой колонизации Северного Причерноморья». М. П. Грязнов продолжал свою работу над изучением культуры и искусства древних кочевников Алтая и подготовил к защите в качестве диссертации на степень доктора исторических наук написанное до войны исследование «Пазырыкское погребение племенного вождя на Алтае» (защита состоялась в июне 1945 г. в ленинградском Институте истории материальной культуры им. Н. Я. Марра Академии наук СССР). Одновременно он работал над большим исследованием, посвященным Сибирской коллекции Петра I (золотые ювелирные изделия древних кочевников Сибири) [408] Там же. .