Юлия Кантор: Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг.

«Как могло случиться, что наша славная Красная Армия сдала фашистским войскам ряд наших городов и районов? Как часть нашей территории оказалась все же захваченной немецко-фашистскими войсками? Почему война фашистской Германии против СССР началась при выгодных условиях для немецких войск и невыгодных – для советских войск? Как могло случиться, что Советское правительство пошло на заключение пакта о ненападении с такими вероломными людьми и извергами, как Гитлер и Риббентроп? Не была ли здесь допущена со стороны Советского правительства ошибка?» [7] Выступление И. В. Сталина по всесоюзному радио 3 июля 1941 г. – на все эти, отнюдь не риторические, вопросы (в речи вождя прозвучавшие именно как риторические) отвечать предстояло культурно-просветительским учреждениям, на которые с первых же дней войны были возложены агитационно-пропагандистские функции. «Наш народ вступил в Великую Отечественную войну, и в этой войне фашистская гадина будет уничтожена. “Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами” (Молотов). Работа музеев обязана способствовать воспитанию людей, беспредельно преданных родине, готовых в любую минуту, по зову партии и правительства стать за дело Ленина – Сталина, совершать подвиги беспримерного мужества и героизма в борьбе с фашистскими мракобесами, а если нужно, то и отдать за родину свою жизнь» [8] Ко всем работникам музеев Наркомпроса РСФСР // Работа политико-просветительных учреждений в условиях военного времени: директивные и инструктивные материалы для музеев. Вып. 4. М., 1943. С. 3. – предписывало Директивное письмо Наркомпроса от 15 июля 1941 г., первый «программный» ведомственный документ с начала войны, принятый в развитие указаний ЦК ВКП(б) и Советского правительства о перестройке всей деятельности государственных учреждений и общественных организаций на военный лад [9] Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 6. М., 1971. С. 17–19. .

Выполнять эту сложнейшую задачу музеям пришлось, когда социальная обстановка была весьма противоречивой: умонастроения советских граждан колебались от убежденно оптимистических до отчетливо пессимистических [10] См: Христофоров В. С. Общественные настроения в СССР: июнь – декабрь 1941 г. // Великая Отечественная война. 1941 год: исследования, документы, комментарии. / Отв. ред. В. С. Христофоров. М., 2011. С. 445–479. , усугублявшихся под влиянием неутешительных сводок Совинформюро. И кроме того, работать в условиях полной неопределенности – решения партийно-государственного руководства об эвакуации (т. н. разгрузке), консервации, сокращении штатов или о продолжении выставочной деятельности тех или иных музеев принимались в первое полугодие войны несогласованно, без учета реальной ситуации: отсутствия у значительной части музеев планов эвакуации, транспорта и даже информации о предполагаемых конечных пунктах назначения (речь об этом пойдет подробно в главе «Фронт без флангов») [11] Государственный архив Российской федерации (ГА РФ). Ф. А-2306. Оп. 75. Д. 74. Л. 36–37; Там же. Д. 92. Л. 16–19об.; См. также: Музейный фронт Великой Отечественной. М., 2014. .

Итак, важнейший вектор государственной политики в гуманитарной сфере в 1941–1942 гг. был направлен на обеспечение активного включения музеев в идейно-воспитательную работу в контексте военного времени. В упоминавшемся письме Наркомпроса была представлена развернутая программа деятельности советских музеев в военных условиях, декларативно обозначались ее формы, подчеркивалась необходимость создания стационарных и передвижных выставок о ходе Великой Отечественной войны, о героической борьбе советского народа на фронте и в тылу, о героях-земляках. Документ пошагово разъяснял, какими должны быть музейные экспозиции по идеологическому содержанию. (Разумеется, текст директивного письма пестрит цитатами из выступлений И. В. Сталина разных лет, которые было рекомендовано взять как «эпиграфы» к разделам.) [12] Ко всем работникам музеев Наркомпроса РСФСР. С. 5. Решению ключевой идеологической задачи – «цементированию» советского патриотизма – необходимо было подчинить и предметную наполненность экспозиций, для обеспечения которой предлагался достаточно примитивный, но удобный для быстрого воплощения шаблон. Война должна была изначально восприниматься как Отечественная, причем в отрыве от предшествовавших событий 1939–1941 гг. В документах Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) и материалах Управления политпросветработы и музейно-краеведческого отдела Наркомпроса не встречается понятий «Вторая мировая война», лишь – «Вторая империалистическая». Предложенная Наркомпросом (и разработанная НИИ краеведческой и музейной работы) концепция должна была стать основой деятельности подведомственных ему учреждений в годы войны и также быть «спущенной» в музеи регионального (краевого, областного и т. д.) подчинения.