Евгений Гонтмахер - Демонтаж коммунизма. Тридцать лет спустя

Таким образом, если взглянуть не на формальные, а на сущностные изменения, то можно констатировать, что перестройка прошла через три важнейших этапа, причем в самом начале трансформационного процесса ничего подобного не планировалось.

На первом этапе о какой бы то ни было серьезной перестройке в экономике и политике речи вообще не шло. Перестройка была лишь формой совершенствования социализма, причем совершенствование это представлялось делом сравнительно простым. На втором этапе пришлось все же взяться за экономическую перестройку, полностью изменив ту административную модель социализма, которая существовала в СССР со сталинских времен. Политическую систему в тот момент трогать еще не собирались, поскольку со своей властью высшая советская номенклатура расставаться совершенно не желала. А на третьем этапе началась уже перестройка и в политике. Связано это было не с абстрактным стремлением к демократии западного типа (думается, подобного стремления вообще не имелось у большинства советских лидеров), а с параличом власти, не способной осуществить последовательные действия в экономическом реформировании. Политическая реформа представляла собой отнюдь не демократизацию, а переход от коллегиального механизма управления страной к персоналистскому . В идеале должна была, по всей видимости, получиться страна с эффективной рыночной экономикой, не отягощенной бременем рудиментов социалистической идеологии, и с авторитарным правлением, защищающем рынок от популизма.

Как в целом мы можем оценить сегодня достижения перестройки? Однозначные оценки здесь не подходят. Многое зависит от того, как мы смотрим на проблему. Смотрим ли мы по принципу «стакан наполовину полон» или по принципу «стакан наполовину пуст»? Можно, конечно, сказать чисто формально, что М. Горбачев не осуществил ни нормальной демократизации, ни нормальной экономической реформы. Псевдодемократизация привела к путчу, который мог бы закончиться при ином повороте событий установлением авторитарного режима уже непосредственно в 1991 году, а не через десять лет после бурных событий того непростого для страны года. Псевдореформирование осложнило переход к рынку, поскольку возложило на реформаторов 1992 года ответственность не только за трудности, связанные с трансформацией структурно искаженной советской экономики, но и за тот «денежный навес», которого не было еще в середине 1980‐х годов.

Однако если взглянуть на историю шире, можно увидеть, что такие сложные трансформации никогда не осуществляются быстро, поскольку общество не бывает готово к столь радикальным переменам. Лишь по ходу дела оно осознает масштабность перемен и созревает для серьезного продвижения вперед. Иногда для такого продвижения требуется даже смена поколений, поскольку лишь молодежь, сумевшая попробовать новое, оказывается всерьез настроена на слом старой системы. Поэтому самым сложным в таких трансформациях оказывается первый шаг. Сложно сдвинуть хотя бы на сантиметр огромный шар, который дальше уже покатится под гору сам, вне зависимости от того, кто будет его толкать вниз.

В этом смысле значение перестройки для судеб нашей страны огромно. Вне зависимости от того, какими конкретными представлениями руководствовался М. Горбачев и насколько он был подготовлен к осуществлению перемен, именно его решимость начать перестройку оказалась важнейшим фактором, повлиявшим на трансформацию страны. Несмотря на справедливые размышления Егора Гайдара о влиянии падения нефтяных цен на произошедшие в СССР второй половины 1980‐х годов перемены 413 413 Гайдар Е. Гибель империи. Уроки для современной России. М.: РОССПЭН, 2006. С. 190–196. , думается, что без намерения М. Горбачева изменить страну мы и сейчас могли бы продолжать жить в старой советской системе, хотя уровень жизни, конечно, существенно снизился бы в сравнении с 1980‐ми.

Перестройка вывела Советский Союз из того равновесия, которое было все же довольно устойчиво. Она высвободила те политические силы, которые захотели осуществить реальные перемены. Она создала такое неравновесное состояние экономики, из которого очень сложно оказалось вернуться в зарегулированное административное прошлое и легче стало переходить к настоящей рыночной экономике. Она пробудила надежды миллионов людей, которые по большому счету хотели иметь рыночное хозяйство с полными прилавками и которые его получили, несмотря на все сопутствующие переходу разочарования.