Вячеслав Никонов - 1612-й. Как Нижний Новгород Россию спасал

Все летописцы единодушно свидетельствуют, что ратные люди нижегородского ополчения были все время обеспечены и жалованьем, и кормом, что Минин «жаждущия сердца ратных утолял, и наготу их прикрывал, и во всем их покоил, и сими делами собрал воинство немалое». «Ни одного намека в летописях и в других актах о том, чтобы Минин обращался с этой казной нечестно, — подчеркивал Забелин. — Ни одного летописного замечания о том, чтобы нижегородская рать была когда-либо оскорблена со стороны расходования казны, чтобы происходили в казне самовольные захваты со стороны начальников. Между тем летописцы никогда не молчат о таких делах, у кого бы они ни случились».

Нижний Новгород приобрел вид военного лагеря. Со всех концов прибывали служилые дворяне, казаки, стрельцы, желавшие участвовать в ратном деле. В кузницах на Ковалихе и за Дмитровскими воротами мастера-оружейники день и ночь ковали и ремонтировали оружие и доспехи, на Зелейном дворе готовили порох, на Нижнем посаде шили одежду. У Благовещенской слободы был устроен пушечный двор, на котором к выступлению ополчения из Нижнего Новгорода отлили первые пушки. Проводились закупки стратегических запасов, причем по некоторым товарным позициям постоянно ощущался острый дефицит, особенно — по свинцу и пороху.

К началу ноября, когда закончился подготовительный этап в истории ополчения, нижегородцы имели средства для содержания трех тысяч ратных людей, не считая необученных добровольцев.

Изначальный план Пожарского состоял в том, чтобы возможно быстрее собрать военные силы и немедленно отправиться с ними к Москве. Однако его реализация затянулась. Прежде всего, людские, да и финансовые ресурсы Нижнего Новгорода оказались ограниченными. Лидерам ополчения пришлось обратиться за поддержкой к другим городам и уездам. «Новый летописец» определенно связывает рассылку «по городам» грамот, призывавших «помогать итти на очищения Московского государства», именно с тем, что в Нижнем «казны становяше мало».

Эти грамоты были написаны от имени Дмитрия Пожарского, Ивана Биркина, Василия Юдина и всяких ратных и земских людей Нижнего Новгорода и содержали в себе, по сути, идеологическую платформу Второго ополчения. В них говорилось, что «по Христову слову, встали многие лжехристи, и в их прелести смялась вся земля наша, встала междоусобная брань в Российском государстве и длится немалое время. Усмотря между нами такую рознь, хищники нашего спасения, польские и литовские люди, умыслили Московское государство разорить, и Бог их злокозненному замыслу попустил совершиться. Видя такую их неправду, все города Московского государства, сославшись друг с другом, утвердились крестным целованием — быть нам всем православным христианам в любви и соединении, прежнего междоусобия не начинать, Московское государство от врагов очищать, и своим произволом, без совета всей земли, государя не выбирать, а просить у Бога, чтобы дал нам государя благочестивого, подобного прежним природным христианским государям.

Изо всех городов Московского государства дворяне и дети боярские под Москвою были, польских и литовских людей осадили крепкою осадою, но потом дворяне и дети боярские из-под Москвы разъехались для временной сладости, для грабежей и похищенья; многие покушаются, чтобы быть на Московском государстве панье Маринке с законопреступным сыном ее. Но теперь мы, Нижнего Новгорода всякие люди, сославшись с Казанью и со всеми городами понизовыми и поволжскими, собравшись со многими ратными людьми, видя Московскому государству конечное разоренье, прося у Бога милости, идем все головами своими на помощь Московскому государству, да к нам же приехали в Нижний из Арзамаса смольняне, дорогобужане и вятчане и других многих городов дворяне и дети боярские; и мы, всякие люди Нижнего Новгорода, посоветовавшись между собою, приговорили животы свои и домы с ними разделить, жалованье им и подмогу дать и послать их на помощь Московскому государству.

И вам бы, господа, помнить свое крестное целование, что нам против врагов наших до смерти стоять: идти бы теперь на литовских людей всем вскоре. Если вы, господа, дворяне и дети боярские, опасаетесь от козаков какого-нибудь налогу или каких-нибудь воровских заводов, то вам бы никак этого не опасаться; как будем все верховые и понизовые города в сходу, то мы всею землею о том совет учиним и дурна никакого ворам делать не дадим; самим вам известно что к дурну ни к какому до сих пор мы не приставали, да и вперед никакого дурна не захотим: непременно быть бы вам с нами в одном совете и ратными людьми на польских и литовских людей идти вместе, чтобы козаки по-прежнему не разогнали низовой рати воровством, грабежом, иными воровскими заводами и Маринкиным сыном. А как мы будем с вами в сходе, то станем над польскими и литовскими людьми промышлять вместе заодно, сколько милосердый Бог помощи подаст, о всяком земском деле учиним крепкий совет, и которые люди под Москвою или в каких-нибудь городах захотят дурно учинить или Маринкою и сыном ее новую кровь захотят начать, то мы дурна никакого им сделать не дадим. Мы, всякие люди Нижнего Новгорода, утвердились на том и в Москву к боярам и ко всей земле писали, что Маринки и сына ее, и того вора, который стоит под Псковом, до смерти своей в государи на Московское государство не хотим, точно так же и литовского короля».