Вячеслав Никонов - 1612-й. Как Нижний Новгород Россию спасал

Грамота Гермогена с нижегородской отпиской 30 августа была доставлена в Казань. Писали нижегородцы, очевидно, и в другие города, писала и Казань. К прежним положениям программы, объединявшей понизовые города, прибавился новый или видоизмененный старый тезис: «отнюдь на царство проклятого паньина Маринкина сына не хотети».

Платонов придавал посланию патриарха едва ли не решающее значение в деле создания Нижегородского ополчения. «Эта грамота, резко направленная против казаков, должна была возбудить против них города еще более, чем они до того были возбуждены. Нижний этой грамотой патриарха был поставлен в центр движения против казаков; раньше других городов узнал он об их дальнейшем, после Ляпунова, „воровстве под Москвой“, раньше понял, в каком трудном положении находится Москва и от поляков, и от казаков; немудрено, что он раньше всех городов поднялся и на освобождение Москвы. Нижний ближе других городов был к патриарху, что если объяснить движения Нижнего и прочих городов на освобождение Москвы влиянием из центра государства, то это движение нужно приписать именно Гермогенову посланию в Нижний, а не тем патриотическим грамотам, которые рассылались из Троицкого монастыря».

Что ж, значение призыва патриарха и его благословения не следует преуменьшать. Как не надо преуменьшать и роль тех патриотических призывов, которые шли из Троице-Сергиевой лавры, где во главе монастырской братии стояла яркая личность — архимандрит Дионисий, умный, нравственный, популярный, любимец Гермогена. Дионисий составил грамоту, призывавшую народ к организованному сопротивлению полякам, которая была размножена переписчиками в его келье и раздавалась среди приезжавших в монастырь паломников.

Митрофорный протоиерей Александр Соколов, который одновременно являлся ярким историком Нижегородского края, подчеркивал: «Однако в 1611 году духовные пастыри дали стране не один, а два различных совета. В грамотах Троице-Сергиева монастыря говорилось, что земщине необходимо соединить свои силы с подмосковным казачеством для совместной борьбы с поляками. Патриарх Гермоген же считал, что следует бороться и с казаками — как врагами Русской земли, причем не меньшими, чем польские захватчики… Однако и братия Троице-Сергиева монастыря, и Патриарх Гермоген одинаково указывали, что сам почин патриотического движения за освобождение Москвы должен идти от земщины, от местных обществ российских городов. В этом состояло единство взглядов духовных отцов России».

Но все же нельзя не заметить, что земское освободительное движение пошло не совсем по тому пути, который указывал патриарх. «Не князья церкви, а посадские люди — нижегородцы стали его руководителями», — замечал Скрынников.

Отряды городов, в том числе и нижегородский, начали покидать Первое ополчение. Впрочем, Заруцкий их особо и не задерживал. Напротив, похоже, он начал отсылать дворян из-под Москвы, щедро наделяя их новыми поместьями.

И вот еще летом «стольники и дворяне и дети боярские городовые испод Москвы розъехались по городам и по домам своим, бояся от Заруцкого и от казаков убойства», впрочем «иные у Заруцкова купя поехали по городом по воеводством и по приказам». Пудалов зафиксировал, что «в конце июня — начале июля 1611 г. часть нижегородских стрельцов и дворян была отправлена в составе отрядов Бахтеярова и А. Просовецкого для защиты Суздаля и Переяславля от набегов Сапеги. 29 июля (8 августа) 1611 г. голова нижегородских дворян М. И. Соловцов был назначен руководителями ополчения воеводой в Ядрин; первый нижегородский воевода кн. А. А. Репнин был тогда же назначен воеводой в Свияжск (и, видимо, вскоре умер, так как в источниках больше не упоминается). Усилившееся противостояние „земских людей“ (дворян) и казаков привело к тому, что в августе — сентябре все нижегородские отряды вернулись домой». Ни одного нижегородца не было ни в списке дворян, которые «ноября по 3 число были под Москвою в полку Трубецкого», ни среди получивших пожалования от Трубецкого и Заруцкого.

Первое ополчение рассыпа́лось, но и польско-боярская власть чувствовала себя крайне неуверенно.

С согласия Гонсевского 10 сентября Михаил Салтыков, Михаил Нагой, Федор Андронов, Юрий Трубецкой, Василий Иванов со свитой и под надежной охраной рискнули проскользнуть из Кремля на Смоленскую дорогу, чтобы отправиться к королю Сигизмунду для прояснения ситуации. Арсений Елассонский рассказывал, что эти великие послы должны были умолять, чтобы «он дал сына своего Владислава в цари Москвы и всей России, дабы умерить царство Русское, или чтобы он прислал большое войско, дабы подчинить себе русские войска в городе, или чтобы он прислал приказ покинуть Москву и всем польским солдатам возвратиться в Польшу к самому королю и каждому восвояси… И они установили время в четыре месяца, чтобы получить верный ответ относительно трех желаний, какое он захочет исполнить».