Владимир Владимиров - Джемс Кук

Таити оправдал себя. Матросы отдохнули, починка кораблей была закончена и все необходимое было припасено. После трогательного прощания, когда «Решимость» стала отходить от острова, Кук приказал дать семь пушечных выстрелов в честь О-Ту. Царек захотел видеть маневр корабля, и Кук отошел в море, вернулся И, сделав поворот, повел фрегат к острову Еимео, где была хорошая гавань, подпускавшая корабли вплотную к берегу, и много ручьев светлой воды.

Туземцы отнеслись сперва недоверчиво к англичанам, зная, что они друзья таитян, но местный царек все же «рискнул взойти на «Решимость», и обращение Кука сразу его успокоило, и торговля пошла своим порядком. Корабли запаслись дровами и водой. На берег были спущены козы.

Благодушное настроение Кука было неожиданно испорчено самым неприятным образом. Туземцы ухитрились украсть несколько коз, охраняемых людьми с «Решимости». Куку пришлось наказать матросов, а главное, пуститься на поиски пропавших животных. К несчастью, островитяне не только скрылись в глубь страны, не только всячески обманывали, наводя посланных людей на ложный след, врали, что нигде не видели коз, но и забросали солдат камнями. В таких случаях Кук выходил из себя. Он сам отправился с вооруженным отрядом в деревни за береговые холмы и, убедившись в нежелании туземцев выдать воров и вернуть украденное, уверившись, что они бесстыдно обманывали его, он сжег несколько деревень и несколько пирог.

«Так кончилось это тяжелое и неприятное дело; последствия, им вызванные, причинили мне не менее огорчений, чем островитянам. Не сдавшись на упрашивания наших друзей с о. Таити, уговаривавших меня способствовать их нападению на Еимео, я был очень огорчен так скоро быть принужденным объявить жителям этого острова нечто. вроде войны, повредившей им, быть может, более, чем поход таитян».

Через день корабли подошли к острову Гуаэну, где Кук должен был, наконец, водворить «а жительство О-Маи, Кук приказал построить дом, обнести его изгородью, за которой посадить сад и огород. Затем он наделил О-Маи ружьями и пистолетами, оставил ему лошадей, козу и свиней. Над входом в дом написал:

«Georgius tertius, Rex, 2 Novembris, 1777.

Naves

«Resolution» Jac Cook, pr.

«Discovery», Car. Clerke, pr. [35] Георг третий король, 2 ноября 1777. Корабли «Решимость», Дж. Кук, команд. «Открытие», К. Клерк, команд.

О-Маи справил новоселие обедами, а через несколько дней с плачем обнимал уезжавшего Кука и его спутников. Кук понимал то ложное положение, в каком очутится О-Маи среди соотечественников после его отъезда. Небывалое накопление богатств в руках выходца из низшего класса покажется туземцам слишком необычным и даже несправедливым. Родовой порядок туземного быта нарушится самым резким образом. Будут поколеблены древние прерогативы царских семей. Так или иначе, судьба О-Маи должна вызвать зависть в туземцах и причинить ему немало неприятностей. Вся затея путешествия островитянина в Англию и обратно была ошибочна с начала до конца.

Кук утешал себя тем, что О-Маи разведет лошадей и других животных и этим, безусловно, поднимет благосостояние островов Товарищества, чем и оправдает свою поездку в Англию.

Следующей остановкой был остров Улиэтеа, где Кука встретил старый знакомец О-Рео, тотчас пославший навстречу несколько пирог с продовольствием. Как всегда, были расставлены на берегу астрономические приборы и в ночь с восьмое на девятое ноября Кук и его спутники наблюдали прохождение за луной одной из-звезд созвездия Козерога. Месяц, проведенный на Улиэтее, омрачился двумя случаями дезертирства. Сперва ушел, солдат с «решимости». Кук разыскал его сам, бросившись с вооруженным отрядом в глубь острова. Солдат свалил вину на двух женщин, будто бы соблазнивших его, и Кук ему поверил. Потом убежали мичман и матрос с «Открытия», и беда была в том, что мичман был сыном друга Кука. Погоня не удалась, и Куку пришлось принять крайние меры: он запер на «Решимости» сына, дочь и мужа дочери О-Рео, объявив, что не отпустит их, пока дезертиры не будут найдены. «Эти два человека были из наших экипажей не единственными, которые хотели поселиться на этих счастливых островах, и чтобы предотвратить подобные дезертирства, становилось необходимым употребить все способы, мне доступные».

Эта крутая мера чуть было не послужила началом нового крупного недоразумения, так как туземцы замыслили заговор против англичан. Они начали с ареста Клэрка и старшего лейтенанта «Решимости» Гора. Но предупрежденный Кук послал лейтенанта Кинга с сильным отрядом, а Клэрк сам выстрелил из' пистолета, — после чего туземцы разбежались. Заговор был направлен и против Кука. Его хотели подстеречь у купанья в ручье, куда он ходил всегда один и без оружия. Все это рассказала девушка, привезенная одним из офицеров с Гуаэна, и заговор был, к счастью, раскрыт. После этого О-Рео поехал сам искать дезертиров, перебравшихся на другой остров, и привез их. Как поступил Кук с провинившимися, неизвестно. Запись дневника об этом умалчивает. Каковы же были условия службы в королевском флоте, если даже мичман предпочитал жизнь среди диких островитян цивилизованной жизни Англии? Дезертирство матросов в то время было обычным явлением во всех военных и торговых флотах европейских держав. Невероятно тяжелые условия службы, жестокие телесные наказания, плохое питание и грошевое жалование заставляли матросов бежать без оглядки, скрываться в неведомых дебрях лесов и гор, на неизвестные острова, за тысячи километров от европейских берегов, навстречу какой угодно судьбе, лишь бы не оставаться в ненавистной обстановке судовой службы, в гнетущей атмосфере нищенского существования на родине.