Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

Однако он ошибся: Иван Грозный думал иначе, чем его отец: желая получать пошлину золотом и серебром, которых стране всегда решительно нехватало, он охотно допускал заморских гостей плавать вниз по Волге и даже снабжал охранными грамотами. Они мало помогали: во-первых, грабители грамот не спрашивали, а во-вторых, даже успешный проезд не обеспечивал успеха торгового. Дело в том, что среднеазиатские государства были заняты войнами, а не торговлей; персидские же владыки, охотно покупая английские товары и позволяя покупать свои, не пускали англичан дальше — ни в Индию, ни в Китай [Английские…, 1937].

И вскоре англичане запросились на иные реки — восточные. Как раз в 1580 году их представители в Холмогорах просили, чтобы царь разрешил торговать на Севере только им, да еще не всем, а лишь тем, у кого есть грамота от английской королевы. (Перечислили они и желательные им северные гавани, включая новое для московских дьяков название: Ызленди — СИРИО, т. 38, с. 48.) Предложение, что и говорить, наглое, но и англичан можно понять: Россия безнадежно увязла в Ливонской войне, позарез нуждается в английской помощи, а потому царю Ивану придется уступать.

Русские чиновники в Холмогорах так далеко не мыслили и даже обсуждать предложений не захотели. Они вернули письмо со словами: можете ли вы представить, чтобы Англия стала торговать с другими странами только через Россию? (там же, с. 49). Формально они были, конечно, правы, только вот Ливонскую войну Россия вскоре проиграла и выход к Балтике потеряла.

К вопросу удалось вернуться только в 1583 году, когда в Москву прибыл английский посол Джереми Боус и повторил прежние предложения (там же, с. 92). Но Россия уже проиграла войну, и царь не имел нужды в срочной помощи. Он перечислил английские пожелания, включая неведомую Ызленди, и подтвердил, что давать монополию одной стране ему невыгодно и нелепо.

Замечательно, что за этим сообщением в архиве следует справка (с. 94):

«Печора река в море впала. Мезень река в Двинском уезде в море впала. Ислендь река за Обью. Река Шум блиско Печенского монастыря а впала в море, Шарской реки, как у них написано, в переводе нет».

Как видим, в Москве уже знали, что Ислендь — не просто гавань, а река, но куда она впадает, еще не ведали. Судя по реплике: «в переводе нет», сведения получены у иностранцев, вернее всего, у тех же англичан (а они, как и голлагдцы, собирали сведения у русских поморов). Принято писать, что это — первое упоминание Енисея, однако оно с тем же успехом могло быть упоминанием общего устья рек Пур и Таз, ныне известного как Тазовская губа, поскольку первые верные сведения об устье Енисея получены в Москве лишь через три десятка лет. До тех пор словами «страна Енисея» именовалась территория бассейна рек Пур и Таз (см. Прилож. 2).

Так или иначе, о власти царя над упомянутой местностью не могло быть и речи: Ермак тогда едва держался на Иртыше и еще не дошел до Оби, которую предстояло еще долго покорять, а на севере Сибири вообще не было подчиненных Москве поселений — знаменитая Мангазея была тогда владением деловых людей Строгановых, сидевших в Сольвычегодске. В их владении продержалась она 29 лет, с 1572 по 1601 год, пока Борис Годунов не обратил ее в государеву собственность. Город стал крепостью, опорным пунктом в борьбе с местным населением, тогда еще воинственным.

Пишут, вопреки данным документов и раскопок, что Мангазея лишь в 1601 году была основана. А зря пишут, да и зря Борис ее отобрал: по всей видимости, Строгановы затаили обиду. Через 5 лет, когда царь Василий Шуйский в отчаяньи (войско без жалованья таяло) запросил у них денег, обычно щедрые Строгановы, полагая себя в безопасности, прислали царю обидную малость. И поляки легко взяли почти беззащитную Москву. То был пик Смуты, но и закат самовластия Строгановых.

Писать об изъятии Мангазеи у Строгановых не принято, как и вообще о военном характере освоения Сибири. Лишь недавно стало возможным отметить, что

«в лучшем случае вольная колонизация могла бы привести к образованию нескольких русских поселений на севере Сибири, имеющих торговое и промысловое значение» [Пузанов, с. 382].

Таким поселением как раз и была тогда первичная Мангазея Строгановых. Чего же в такой ситуации добивались англичане?

Думаю, что монополия на торговлю по реке, никому не подвластной, была нужна им не сейчас, а на будущее — если река окажется ведущей в Китай. «Космографию» (географию) в Англии знали явно лучше, чем в Москве, и англичане, полагаю, надеялись извлечь из российского акта о монополии такую же пользу, какую извлекли испанцы и португальцы из папской буллы, хотя папа не имел власти ни в Азии, ни в Африке, ни в Америке. Видно это намерение из дальнейшего поведения англичан. В начале 1584 года Боус, видимо, заметил [17] Общение посла с царём шло через двух бояр-посредников, следивших друг за другом. Личная встреча царя и посла состоялась лишь однажды. , что больной Иван совсем слаб, и стал вести себя менее учтиво. Невзирая на жёсткий ответ царя: «А о реке Оби да о Изленде реке да о Печере реке о тех урочищах им отказати» (СИРИО, т. 38, с. 95), — он продолжал настаивать на монополии.