Сильвен Гугенхейм - Империи Средневековья. От Каролингов до Чингизидов

Византия заслуживает внимания не только ученых или любителей истории, но и широкого круга читателей, так как демонстрирует политический пример, достойный размышления и изучения. Как сказал один выдающийся византолог, «Византия являет собой иной способ существования и иной способ быть европейцем» [78] Gilbert Dagron, «Oublier Byzance. Éclipses et retours de Byzance dans la conscience européenne», dans Praktika tès Akademias Athènôn, 82, 2007, p. 158. . А как же исламский мир? Византия была его зеркальным отражением в эпоху Средневековья. Имея общую с ним границу с VII в. до середины XV в., Византия нашла множество способов для изучения государств и культур, причислявших себя к исламскому миру [79] Alain Ducellier, Chrétiens d’Orient et Islam au Moyen Âge (VII e —XV e siècle), Paris, Armand Colin, 1996. . Османская империя, пришедшая на смену Византии в 1453 г., унаследовала множество ее политических концепций. Взяв Константинополь, Мехмед II велел отчеканить золотую медаль, надпись на которой провозглашает его императором греков и турок [80] Alain Ducellier, «Le fantôme des empires. La longue durée politique dans les Balkans», Le Débat, 107, 1999, p. 89. . Столица сохраняла свое название вплоть до 1930 г., когда ее переименовали в Стамбул (название греческого происхождения!). Было бы неплохо изучить и постараться понять особенности перехода империй в национальные государства в балканском мире, так как этот процесс неочевиден. Несомненно, что причина этого кроется в византийском наследии, которое играет важную роль даже после гибели империи, и уроки Византии — это то, что нам следует усвоить сегодня, на заре нового тысячелетия, после ряда кровавых переделов Юго-Восточной Европы.

Таким образом, понятно, что 1453 г. стал роковым для государства, но это вовсе не означало гибель самой византийской цивилизации. Образ жизни, повседневные практики и менталитет жителей Восточной Европы во многом завязаны на византийское прошлое. Тем не менее само название «Византия» все еще окутано некой тайной, подчинено мифу, отчасти созданному ею самой. По сравнению с королевством в империи гораздо больше воображаемого. В некотором роде Византия до сих пор расплачивается за это.

AHRWEILER, Hélène, Byzance et la mer. La marine de guerre, la politique et les institutions maritimes de Byzance aux VII e—XV esiècles, Paris, PUF, 1966.

AUZÉPY, Marie-France (dir.), Byzance en Europe, Saint-Denis, Presses universitaires de Vincennes, 2003.

CHEYNET, Jean-Claude, Pouvoir et contestation à Byzance, 963–1210, Paris, Publications de la Sorbonne, 1990.

DAGRON, Gilbert, Empereur et prêtre. Recherches sur le «césaropapisme» byzantin, Paris, Gallimard, 1996.

—, «Oublier Byzance. Éclipses et retours de Byzance dans la conscience européenne», dans Praktika tès Akademias Athènôn, 82, 2007, pp. 135–158.

—, Idées byzantines, Paris, Associations des amis du Centre d’histoire et civilisation de Byzance, 2012, 2 vol.

DELOUIS, Olivier, COUDERC, Anne, et GOURAN, Petre (éd.), Héritages de Byzance en Europe du Sud-Est aux époques modernes et contemporaines, Athènes, École française d’Athènes, 2013.

DROCOURT, Nicolas, Diplomatie sur le Bosphore. Les ambassadeurs étrangers dans l’Empire byzantin des années 640 à 1204, Louvain, Peeters, 2015.

DUCELLIER, Alain, Chrétiens d’Orient et Islam au Moyen Âge (VII e—XV esiècle), Paris, Armand Colin, 1996.

—, «Le fantôme des empires. La longue durée politique dans les Balkans», Le Débat, 107, 1999, pp. 69–96.

ESTANGÜI GÓMEZ, Raul, Byzance face aux Ottomans. Exercice du pouvoir et contrôle du territoire sous les derniers Paléologues (milieu XIV e— milieu XV esiècle), Paris, Publications de la Sorbonne, 2014.

GOUGUENHEIM, Sylvain, La Gloire des Grecs. Sur certains apports culturels de Byzance à l’Europe romane (X e— début du XIII esiècle), Paris, Cerf, 2017.

KAPLAN, Michel, Pourquoi Byzance? Un empire de onze siècles, Paris, Gallimard, 2016.

MALAMUT, Élisabeth, Alexis Ier Comnène, Paris, Ellipses, 2007.

MORRISSON, Cécile, et LAIOU, Angeliki (dir.), Le Monde byzantin, t. 3: L’Empire grec et ses voisins, XIII e—XV esiècle, Paris, PUF, 2011.

Мухаммед (Магомет) явился в Мекку, а затем в Ясриб (будущую Медину), объявив себя «посланником Бога». Его проповедь привела к глубоким трансформациям в Аравийском регионе: появлению ислама, ставшего третьей крупной монотеистической религией, во многом воспроизводящей иудаизм; объединению племен Аравийского полуострова под знаменем одной веры; созданию империи, по силе не уступающей Византии и средневековому Западу. В первую очередь новую империю характеризовали арабский язык и ислам.

После смерти Мухаммеда в 632 г. наступило время халифата. Первостепенной задачей четырех «праведных» халифов было сохранить политическую гегемонию Медины над покоренными племенами Аравийского полуострова. За время своего непродолжительного правления, отмеченного глубокими кризисами и политическими убийствами, им удалось расширить территорию исламского мира («дар аль-ислам») и распространить власть арабов далеко за пределы Аравии. За арабскими завоеваниями стояли малочисленные отряды, а их военная тактика, свойственная бедуинам всех времен, заключалась в совершении набегов. Все это говорит о том, что арабские завоевания можно рассматривать как события в череде нашествий кочевых и полукочевых племен на великие оседлые империи: цели этих племен были всегда одинаковы — захватить территории, чтобы установить политическое господство.