Ирина Полякова - Мифы о прошлом в современной медиасреде. Практики конструирования, механизмы воздействия, перспективы использования

Тесную связь двух отмеченных выше уровней идеологии В. Н. Первушина характеризует следующим образом: «Идеология не может стать универсальной, если не „овладеет массами“, а ее ценностно — нормативное ядро не будет воспринято, если оно не пережито на уровне группового и индивидуального поведения, не станет привычкой и не трансформируется в обычаи и традиции, не будет проявляться в массовых типичных ситуациях рутинной жизни, не приобретет характера стереотипа» [29] Там же. .

В современной социальной мифологии, как было отмечено ранее, мы выделяем два уровня — «архаический» и «конъюнктурный» («инструментальный»). И, как и в случае с идеологией, между выделенными уровнями существует тесная взаимосвязь, происходит постоянное взаимодействие. Фактически (учитывая, что «конъюнктурный» («инструментальный») уровень почти тождественен современным политическим идеологическим конструктам) речь идет о постоянном взаимодействии мифологии и идеологии в каждом социальном мифе. Такое взаимодействие и составляет главную особенность проявления социальной мифологии в политике. Наглядные иллюстрации специфики функционирования социальной мифологии в политической сфере дают нам примеры таких мифов, влияющих на практику государственного управления и политические процессы, как имперский миф и миф о герое. Такого рода мифы можно назвать «глобальными», так как они достаточно органично осуществляются на двух вышеуказанных уровнях (наиболее ярким примером здесь выступает миф о герое).

Современная мифология и идеология имеют ряд общих характеристик, позволяющих рассматривать их в определенном смысле как схожие феномены, способные быть важными факторами социально — политического развития. С одной стороны, идеология занимает значительное место в современной социальной мифологии, фактически определяя содержание выделяемого нами «конъюнктурного» уровня социальной мифологии. Это сближает социальную мифологию с любой из современных форм общественного сознания, особенно с политической. С другой стороны, на теоретическом уровне общественного сознания осуществляется как бы использование или своеобразная эксплуатация свойственных мифу черт и характеристик, что наглядно можно увидеть на примере мифотворческих процессов.

Далее можно отметить распространенное мнение о том, что миф, как и идеология, принадлежит определенной группе. Такое мнение разделял Х. Тюдор, характеризуя политический миф как нарратив конкретной группы, у которой есть свои герои, представляющие соответствующую группу и символизирующие политическую судьбу общности [30] См.: Tudor H. Political myth. — New York, London: Praeger Publishers, Inc., 1972. 157 p. .

Определение Б. Линкольном [31] См.: Lincoln B. Theorizing Myth: Narrative, Ideology and Scholarship. — Chicago: The University of Chicago Press, 1999. 313 p. мифа как идеологии в нарративной форме и мнение К. Флада [32] Флад К. Политический миф. Теоретическое исследование; пер. с англ. — М.: Прогресс — Традиция, 2004. 264 с. о том, что миф представляет собой идеологически маркированный нарратив, продолжают традицию рассмотрения мифа и идеологии как фактически синонимичных феноменов, но также и открывают простор для рассуждений о повествовательной форме мифа.

Справедливым представляется утверждение, что идеология и миф являются отличающимися друг от друга, но взаимодополняющими видами политических текстов, которые используют различные механизмы воздействия: «…рационально — логическую аргументацию, призванную убедить, — в случае идеологии и хроно — логическое изложение, позволяющее представить нечто как очевидное — в случае мифа» [33] Малинова О. Ю. Миф как категория символической политики // Символическая политика: сб. науч. тр. / ред. кол.: Малинова О. Ю., гл. ред. и др. ; Вып. 3. Политические функции мифов. — М.: ИНИОН РАН, 2015. С. 9. .

Нарративная форма мифа, однако, оказывается почти всеохватывающей, и здесь мы соглашаемся с Р. Бартом, полагавшим, что «…носителем мифического слова способно служить все — не только письменный дискурс, но и фотография, кино, репортаж, спорт, спектакли, реклама. Миф не определяется ни своим предметом, ни своим материалом, так как любой материал можно произвольно наделить значением…» [34] Барт Р. Мифологии; пер. с фр. — М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2004. С. 234. .

При этом миф не просто наделяет вещи значением и смыслом, но и, в отличие от других символических форм, придает вещам значимость (signifc i ance), делая их близкими человеку [35] Bottici C. A Philosophy of Political Myth. — Cambridge: Cambridge University Press, 2007. P. 123–124. .