Сергей Никитин - Как квакеры спасали Россию [litres]

22 декабря 1920 года открылся VIII съезд Советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов РСФСР. Артур Уоттс отправился туда, чтобы послушать выступление Ленина. Уоттс писал, что Ленин в своей речи подчеркнул, что большевики должны делать свои программы понятными для крестьян, что коммунисты должны быть популярны в крестьянской среде. Анна Хейнс тоже посетила съезд: ей запомнилось выступление, в котором говорилось о «городах-садах» как идеале для промышленности, удобных для проживания и для работы.

В декабре 1920 года небольшая англо-американская диаспора в Москве вместе с несколькими сотрудниками НКИД организовала рождественский ужин. Среди приглашенных советских чиновников почетным гостем был Нуортева, помощник секретаря НКИД, с которым квакеры продуктивно сотрудничали. Он произнес речь, в которой высоко оценил помощь квакеров, сказав, что они – единственная организация социальной службы, в отношении которой Советская Россия не имеет никаких замечаний в смысле злоупотребления заявленной миссией.

Теперь, когда квакеры обзавелись собственным офисом, складом и штатом сотрудников, надо было подумать об атрибутах официального представительства и – самое главное – о том, как следует назвать себя на русском языке. Вот как Анна Хейнс рассказывала в своем письме в Филадельфию о сложностях перевода:

После шести недель попыток сделать приемлемый перевод на русский язык Friends International Service мы сдались. Камнем преткновения было слово Service, для которого, как кажется, нет приемлемого русского эквивалента. Одно слово в переводе звучало как оказание чисто материальной помощи, другой вариант казался слишком религиозным, а третий – я забыла, что в третьем варианте было не так, но перевод не выглядел верным, – мне кажется, у него было слишком милитаристское значение. В конце концов мы пришли к мнению, что для официальных бумаг должен быть принят следующий заголовок: ОБЩЕСТВО ДРУЗЕЙ (КВАКЕРЫ) ОТДЕЛ ПОМОЩИ ДЕТЯМ.

Это название довольно точно указывает позицию, в которой мы в настоящее время работаем в России. И если говорить об общественном признании, повсюду мы известны как «квакеры».

На официальных бумагах указывался и адрес: Центральный склад Центросоюза. Переведеновка, Инструментальный пер., 7. Москва тел. 5-91-53.

Продукты питания распределялись при содействии и силами Наркомздрава по детским учреждениям Москвы. В квакерском архиве в Филадельфии я нашел листок в линейку с трогательным благодарственным письмом от детишек из московской Лесной школы, где говорилось:

Мы, дети 1‐й Лесной школы на Воробьевых горах, приносим большую благодарность дорогим иностранцам за присланные нам гостинцы. Ваши подарки нам очень понравились, а сало принесет большую пользу, особенно теперь, так как у нас сейчас уменьшили паек. Примите большое спасибо от русских детей. Приезжайте к нам, будем очень рады. Дети 1‐й Лесной школы.

В лесные школы, где жили московские дети, отпускались жиры, овсянка и нижнее белье. В женские поликлиники и молочные кухни отправляли овсяные хлопья и одежду для самых маленьких. Сухое молоко отпускалось только детям до года – его было мало.

Весной 1921 года квакеры пишут наркому Чичерину, что продукты поставляются из‐за границы в объемах, достаточных для того, чтобы обеспечивать 16 000 детей молоком в течение нескольких месяцев, жиров достаточно для поддержания 30 000 детей в московских учреждениях Наркомздрава. Имелись запасы мыла, лекарств и одежды. Квакеры выражали надежду, что поставки продолжатся, что они увеличатся, и тогда они хотели бы расширить географию своей работы, включив в нее Петроград и другие регионы России. Поскольку не всем гуманитарным организациям разрешили въезд в Россию и не у всех иностранных организаций помощи были средства на содержание своих сотрудников в России, квакеры занимались распределением поставок от Фонда спасения детей и иных организаций.

Число иностранных организаций, желавших помочь продуктами, росло, но попасть в Россию было не так-то просто. Москва не хотела пускать иностранцев, поскольку ведущие иностранные державы не признавали большевистскую власть. Квакеры были уже в России, и они готовы были распределять поставки от других. Но нужны были люди, необходимо было пополнение в квакерский офис в Москве. Именно поэтому в апреле 1921 года Артур Уоттс через Чичерина запросил разрешение на въезд как минимум еще четверых квакеров – ввиду увеличения поставок. Он уведомил Чичерина, что в случае увеличения потока поставок число сотрудников придется увеличить до 20, а то и 30 человек. А еще понадобятся переводчики.