Андрей Дикий - Войны России за Украину. От царя Алексея до Екатерины Великой

Случай г. Брянска, который не только без борьбы сдался Московскому войску (во время войны короля Александра с Москвой), но и активно боролся против литовско-польского войска, было грозным предупреждением, что таких случаев будет немало в будущем, если продолжится польско-католическая агрессия на русских землях Литвы.

Это, надо полагать, и было главной причиной появления «Статута Литовского». Но если Статут в значительной мере удовлетворил желания феодалов-магнатов и шляхты, которые склонны были в Литве ввести социально-политический строй Польши с его всевластием дворянства и бесправием крестьянства, то широкие народные массы Статутом были лишены и тех немногих прав, которые имели раньше.

Были упразднены существовавшие со времен Киевской Руси крестьянские выборные суды в селах и деревнях, и крестьяне полностью и бесконтрольно со стороны государства были отданы под юрисдикцию шляхты. Крестьяне были не только прикреплены к земле, на которой они жили, но кроме существовавших раньше натуральных повинностей по отношению к феодалу была введена и барщина — принудительный труд в хозяйстве шляхтича. Сначала он был ограничен одним днем в неделю (статут Тирунский), а потом стал неуклонно расти, ухудшая и без того нелегкое положение крестьянства.

Жаловаться на несправедливость фактически было некому, так как жалобы рассматривались той же шляхтой, защищавшей свои классовые интересы. Король же, по настоянию шляхты, еще в 1518 году отказался от своего права просмотра жалоб крестьян на шляхту.

В несколько лучшем положении были городские жители-мещане. Желая привлечь их симпатии, Сигизмунд многим городам даровал так называемое «Магдебургское право». Заключалось оно в довольно широком самоуправлении (путем свободно выбранных лиц) городских жителей, главным образом ремесленников, которые по западноевропейскому образцу были организованы по цехам, объединяя в каждом цехе то или иное ремесло. Это дало городским жителям известную независимость от своеволия всесильной и всевластной шляхты и возможность относительно сносного существования.

Эта политика Сигизмунда, неизменно продолжавшаяся все его долгое правление (1506–1548), в значительной мере стабилизировала взаимоотношения трех народов возглавляемой им Польско-Литовско-Русской унии и позволила ему вести войны с Москвой, все более и более настойчиво предъявлявшей требования на возвращение исконно русских земель, частей когда-то единой Киевской Руси. Войны эти: I — (1507–1508); II — (1512–1522) и III (1534–1537) велись с переменным успехом. После первой за Москвой остался Любечь с прилегающими землями: после второй к Москве отошел Смоленск; после третьей поляки отобрали у Москвы захваченный ею раньше Гомель с прилегающими землями.

Во время этих войн на стороне Сигизмунда лояльно боролись против Москвы не только поляки и литовцы, но в большинстве и православные русские магнаты и шляхта. А их лидер, князь Константин Острожский, был одним из прославившихся в этих войнах полководцев.

Попытка князя Михаила Глинского, который был московской «ориентации», поднять восстание, несмотря на поддержку части шляхты и несомненные симпатии крестьянства и низшего духовенства, о чем имеются исторические доказательства, успехом не увенчались и Глинский бежал в Москву.

Небезынтересно отметить в этом восстании и роль православного высшего духовенства. Оно не проявило никакой активности в пользу единоверной Москвы. Причину этому нужно искать в нежелании высших иерархов православия в Великом Княжестве Литовском попасть в подчиненное положение к московскому митрополиту, что бы неизбежно случилось при воссоединении с Москвой.

На данном отрезке времени, при либеральной политике Сигизмунда в религиозном вопросе, оно было удовлетворено существующим положением. Агрессия же католичества была временно приостановлена, так как оно было полностью поглощено борьбой с надвигавшейся на католичество опасностью: лютеранством и кальвинизмом (одним из видов католических «раскольников») и все свои силы бросило на борьбу с этой опасностью.

Украинские и белорусские сепаратисты, которые на фальсифицированной и извращенной истории своих народов пытаются построить фундамент сепаратизма, по-своему толкуют неоспоримый исторический факт участия на стороне Польши в ее войнах с Москвой православного, русского (украинского, белорусского) населения Польско-Литовской унии. Они утверждают, что «украинцы» и «белорусы» (и одни, и другие сами себя называли «русскими», как видно из документов того времени) боролись против Москвы на стороне Польши и Литвы потому, что по отношению к «москалям» (великороссам) они себя чувствовали уже тогда не только совершенно чуждыми, но и относились к ним определенно враждебно.