Все лучшее – от природы;
Вытверженная доблесть многих побуждает к славе,
Но без бога – сподручнее безвестие.
Есть ближние пути и дальние пути;
Единая забота – не всякому впрок;
Трудно взойти до умения…
(Ол. 9, 100–107)
Трата и труд,
Вечные приспешники доблести,
Борются за скрытый в опасностях подвиг.
За кем успех —
Тот и мудр во мнении людском…
(Ол. 5, 15–18)
2
Утвердить новое событие, включив его в систему мирового уклада, – это значило: выявить в прошлом такой ряд событий, продолжением которого оказывается новое событие. При этом «прошлое» для Пиндара – конечно, прошлое мифологическое: вечность откристаллизовалась в сознании его эпохи именно в мифологических образах. А «ряд событий» для Пиндара – конечно, не причинно-следственный ряд: его дорационалистическая эпоха мыслит не причинами и следствиями, а прецедентами и аналогиями. Такие прецеденты и аналогии могут быть двух родов – или метафорические, по сходству, или метонимические, по смежности. «Зевс когда-то подарил победу старику Эргину на Лемносских состязаниях аргонавтов – что же удивительного, что теперь в Олимпии он подарил победу седому Псавмию Камаринскому (герою Ол. 4)?» – вот образец метафорического ряда. «Зевс когда-то благословлял подвиги прежних отпрысков Эгины – Эака, Теламона, Пелея, Аянта, Ахилла, Неоптолема, – что же удивительного, что теперь он подарил победу такому эгинскому атлету, как Алкимедонт (Ол. 8), или Аристоклид (Нем. 3), или Тимасарх (Нем. 4), или Пифей (Нем. 5), или Соген (Нем. 6) и т. д.?» – вот образец метонимического ряда.
Метонимические ассоциации, по смежности, были более легкими для поэта и более доступными для слушателей: они могли исходить от места состязаний (так введены олимпийские мифы о Пелопе и Геракле в Ол. 1, 3, 10), от рода победителя (миф о Диоскурах в Нем. 10), но чаще всего – от родины победителя и ее мифологического прошлого: здесь всегда возможно было начать с эффектно-беглого обзора многих местных мифов, чтобы потом остановиться на каком-нибудь одном (так Пиндар говорит об Аргосе в Нем. 10, о Фивах в Истм. 7; одним из первых произведений Пиндара был гимн Фивам, начинавшийся: «Воспеть ли вам Исмена…, или Мелию…, или Кадма…, или спартов…, или Фиву…, или Геракла…, или Диониса…, или Гармонию…?» – на что, по преданию, Коринна сказала поэту: «Сей, Пиндар, не мешком, а горстью!»). Метафорические ассоциации вызывали больше трудностей. Так, эффектная ода Гиерону, Пиф. 1, построена на двух метафорах, одна из них – явная: больной, но могучий Гиерон уподобляется больному, но роковому для врага Филоктету; другая – скрытая: победы Гиерона над варварами-карфагенянами уподобляются победе Зевса над гигантом Тифоном:
…А кого не полюбит Зевс, —
Тот безумствует пред голосом Пиерид
И на суше, и в яростном море,
И в страшном Тартаре,
Где простерт божий враг – стоголовый Тифон,
Некогда вскормленный киликийской многоименной пропастью,
Ныне же Сицилия и холмы над Кумами в ограде валов
Давят его косматую грудь,
И привязь его —
Снежная Этна, столп небес,
Вечная кормилица режущих бурь,
Этна, чьи недра —
Чистейший поток неподступного огня,
Чьи потоки
Хлещут в белый день валами пара,
А в ночах
Красное пламя с грохотом катит скалы к просторам пучин.
Это от ползучего чудовища
Бьет ввысь страшная Гефестова струя, —
Диво на взгляд, диво на слух,
Как он вкован в Этну
Меж подошвой и вершиной в черной листве
И как рвет ему опрокинутую спину
Острое ложе.
О Зевс,
Быть бы мне любимым пред тобою —
Пред тобою, правящим эту высь,
Лоб многоплодной земли,
По имени которой
Славный зиждитель возвеличил ближний город,
Когда в Пифийском беге выкликнул глашатай Гиерона,
Благопобедного среди колесниц!
Плавателю первая радость —
Попутный ветер от пристани,
Ибо в нем – надежда на лучший возврат.
Если должно судить по схожей судьбе —
Быть твоему городу славным в венках и скакунах,
Именитым в песенных праздниках.
Ликиец Феб,
Царящий над Делосом, влюбленный в Кастальский Парнас,
Пожелай этой доли в сердце своем
Краю лучших мужей.
От богов рождены
Все свершения смертных доблестей:
Все, кто мудр, все, кто силен, все, кто речист.
В жажде хвалить героя
Да не вылетит за черту борьбы
От толчка моих рук меднощекий дрот —
Пусть бьет в цель, перестигнувши соперников!
Если время будет вечно, как сейчас,
Править ему обилие и доход,
А от муки пошлет ему забвение, —
Запомнит Гиерон,
В скольких войнах сколькие битвы
Выстоял он испытанною душою,
Между тем как божья ладонь
Несла ему честь, какой не срывал никто из эллинов —
Высокий венец богатств.
Словно Филоктет,
Шел он на битву,
И теснимые гордецы неволею
Льстились ему в друзья.
Так богоравные герои
Плыли, чтобы с Лемноса залучить
Сына Пеанта,
Сокрушителя Приамовой Трои,
Завершителя данайских трудов:
Бессильно ступал он, но в нем был рок.
Так и Гиерону бог-направитель
В подкрадывающиеся годы
Приведи достигнуть всего желанного!
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу