Иван Курилла - Битва за прошлое. Как политика меняет историю

Прошлое, пригодное для политического использования, существует не только в нарративе учебников и кинофильмов. Оно присутствует в «овеществленной» форме, является символом коллективной идентичности и поводом для ритуалов памяти. При этом у разных групп отношение к символам и сам их набор могут быть противоположными, так что политическое противостояние проявляется в конфликте вокруг них [87] См.: Махотина Е. Преломления памяти: Вторая мировая война в мемориальной культуре советской и постсоветской Литвы. — СПб.: Издательство ЕУСПб, 2020. — С. 226. .

Для политиков имеет значение накопление символов, которые можно интерпретировать в своих целях (например, как доказательство легитимности существующего режима). Конечно, памятники рано или поздно теряют свое «воспитательное» значение, их перестают воспринимать как символизирующие ту или иную идею, и они превращаются в обычные (не нагруженные смыслами) элементы городской среды. В современном Париже слишком мало монархистов, чтобы памятник королю Генриху IV мог стать центром политической активности. Однако в момент смены повестки дня для большинства людей обращение к прошлому основано на его доступных репрезентациях. Если историк за ответами на свои исследовательские вопросы идет в архивы, то большинство неисториков обращаются к окружающей их символической вселенной. Таким образом, заполнение общественного пространства и сознания символическим отражением «гегемонного нарратива» (той версии прошлого, которую отстаивает властная элита) обеспечивает поддержание этого нарратива в случае кризиса: ведь ответы на свои вопросы люди будут искать внутри того же символического пространства. Соответственно, набор памятников служит стабилизации общества, консервированию его ценностей. Революционный взрыв разрушает эту символическую среду и создает новую, легитимирующую другой взгляд на воплощенные в героях прошлого ценности общества.

Вновь обращаясь к географии в поисках метафоры, можно сказать, что символическое наполнение пространства создает своего рода русло реки, по которому текут воды последующих идейных кризисов. Эти кризисы, в свою очередь, приводят к появлению «осадков»: острая повестка дня оседает в символах, «седиментируется», меняя русло. Радикальная смена власти означает и смену представлений о героях, требующую изменений мемориального ландшафта. В современных США мы не видим основных признаков революции, и тем не менее демонтаж памятников является косвенным свидетельством глубины переживаемых американским обществом перемен.

12 августа 2017 года автомобиль, управляемый 20-летним Джеймсом Алексом Филдсом-младшим, врезался в группу демонстрантов в городе Шарлотсвилле, убив 32-летнюю Хизер Хайер и покалечив еще 19 человек. К этому моменту страсти в городе были накалены. Местные власти приняли решение убрать стоявшую в центре города статую генерала Роберта Эдварда Ли. Узнав об этом, в город съехались крайне правые для защиты памятников героям Конфедерации. Их митинг проходил под лозунгом «Объединяем правых» (Unite the Right). В ответ на это в Шарлотсвилл прибыли другие активисты, которые хотели противопоставить свой протест этому собранию. Именно эта группа активистов и стала мишенью водителя-террориста.

Памятник Ли был заказан за сто лет до описываемых событий, в 1917 году, и стоял на своем месте с 1924 года, но в 2017-м власти города решили избавиться от статуи на волне протестов против прославления рабовладельческой Конфедерации. После трагических событий августа 2017 года памятник полностью задрапировали черной пленкой, но в феврале 2018-го суд потребовал от городских властей открыть статую.

Это событие стало кульминацией борьбы за удаление из общественных мест символов Конфедерации Юга, развернувшейся в 2015–2017 годах. Как мы теперь знаем, за этой волной в 2020 году последовала более мощная, которая не ограничилась снесением памятников героям Юга и охватила не только Соединенные Штаты.

Шарлотсвиллская трагедия дает нам повод обсудить несколько тем.

Соединенные Штаты долгое время служили исследователям исторической памяти примером сосуществования разных систем коммеморации. К югу от линии, разделявшей штаты, верные федеральному правительству США, и Конфедерацию, почти невозможно найти памятники президенту Аврааму Линкольну, зато там до последнего времени во множестве стояли памятники президенту КША Джефферсону Дэвису и, конечно, генералу Роберту Э. Ли, напрочь отсутствующие на Севере. Неширокая река Потомак отделяет мемориал Линкольна в Вашингтоне от хайвея имени Роберта Э. Ли на вирджинском берегу.