Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Посланцы Временного правительства уже прибыли в Могилев. Бубликов привез постановление об аресте. «Считая, что бывшему императору будет легче получить приказ об аресте из рук более ему близкого, военного человека, я просил генерала Алексеева принять на себя эту миссию, и мы отправились после короткой беседы обратно на вокзал. В окне вагона императрицы виднелся ее силуэт — женщины в черном с белым платком у глаз. Видно было, что они прощались. Бывший император выскочил из вагона императрицы на перрон и быстрым, бодрым шагом пошел наискось к своему вагону. На лице его совершенно не отражались трагические события, которые им переживались. По-видимому, все окружающие были больше взволнованны, чем он» [455] Бубликов А. А. Русская революция. С. 86, 88. .

Платформа заполнилась провожающими. «Тут находились великие князья Сергей и Александр Михайловичи, Борис Владимирович и очень заметно выделялась огромная фигура старика принца Александра Петровича Ольденбургского с красным обветренным лицом, в полушубке; он стоял, опираясь на палку, — фиксировал придворный историограф генерал Дубенский. — Весь высший состав Ставки был налицо: генералы Алексеев, Клембовский, Лукомский, Кондзеровский, адмирал Русин и другие генералы, офицеры и гражданские чины. Была и частная публика и простонародье, но так как неизвестен был час отъезда государя, то сравнительно частной публики было немного — человек 150 не более… Как-то не ладились разговоры. Все были молчаливы и коротко отвечали друг другу. Все понимали, что настал последний момент расставания и у всех сжималось сердце о судьбе царя, о России и о себе самом…

После переговоров Бубликова с генералом Алексеевым оказалось, что государь должен считать себя арестованным и лишенным уже свободы. Это распоряжение произвело крайне тяжелое впечатление на всех и вызвало большое негодование и волнение среди свиты и некоторых других лиц Ставки.

— Как, почему, с какой стати, какие основания, неужели Алексеев решится передать это заявление Его Величеству, — говорили многие.

Оказалось, однако, что генерал Алексеев передал Государю:

— Ваше Величество должны себя считать как бы арестованным.

Я не был при этом разговоре, но слышал, что Государь ничего не ответил, побледнел и отвернулся от Алексеева. Государь был очень далек от мысли, что он, согласившись добровольно оставить престол, может быть арестован» [456] Дубенский Д. Н. Как произошел переворот в России. С. 77–79. .

Николай II с несколькими лицами свиты сел в поезд, после чего цепочка унижения продлилась. «Г-да делегаты, присланные из Петрограда, по собственному ли почину или по полученному указанию, произвели поверку всех едущих в поезде и некоторым из них объявили, что они должны выйти из поезда и в Царское Село им ехать не разрешается. В числе этих лиц, изгоняемых из поезда, был адмирал Нилов… Было об этом доложено Государю. Государь махнул рукой и сказал тихим голосом:

— Надо исполнить их требования. Пускай теперь делают что хотят.

Поезд ушел» [457] Лукомский А. С. Очерки из моей жизни. Воспоминания. С. 331–332. .

А Николай записал в дневник; «Последний день в Могилеве. В 10 ¼ ч. подписал прощальный приказ по армиям. В 10 ½ пошел в дом дежурств, где простился со всеми чинами штаба и управлений. Дома прощался с офицерами и казаками Конвоя и Сводного полка — сердце у меня чуть не разорвалось! В 12 час. приехал к Мама в вагон, позавтракал с ней и со свитой и остался сидеть с ней до 4 ½ часа. В 4.45 уехал из Могилева, трогательная толпа людей провожала. 4 члена Думы сопутствуют в моем поезде!.. Тяжело, больно и тоскливо» [458] Дневники Николая II и императрицы Александры Федоровны. Т. I. М., 2008. С. 341. .

В полдень 8 марта в Царскосельском Александровском дворце появился генерал Корнилов. «Государыня встретила его в одежде сестры милосердия и искренне обрадовалась, увидев генерала, пребывая в заблуждении, что Корнилов расположен к ней и ко всей ее семье, — свидетельствовала Ден. — Она жестоко ошиблась» [459] Ден Ю. А. Подлинная царица. С. 167. . Камердинер императрицы Алексей Андреевич Волков: «Корнилов сказал императрице, что на него возложена тяжелая обязанность объявить об аресте, и просил Государыню быть спокойной: ничего не только опасного, но даже особых стеснений арест за собой повлечь не может… Выйдя от императрицы, он объявил, что все окружающие царскую семью могут по собственной воле при ней остаться. Кто же не хочет, волен уйти. На принятие решения им было дано два дня, после которых для остававшихся вместе с царской семьей наступал арест. Комендантом был назначен Коцебу, а начальником охраны — полковник Кобылинский» [460] Волков А. А. Около царской семьи. М, 1993. С. 68. . Гофмейстер граф Петр Николаевич Апраксин приводил ответные слова Александры Федоровны: