Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Керенский передавал слова князя Львова, сказанные им на заседании Временного правительства 4 марта: «Нам следует полностью забыть о прежней администрации — любое обращение к ней психологически совершенно невозможно» [378] Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. С. 159. . Действуя в твердом убеждении, что от представителей старого режима по определению нельзя ждать лояльности новым властям, Временное правительство в здравом уме и твердой памяти самостоятельно ликвидировало весь государственный аппарат России, оставив потом большевиков с их идеей слома старой государственной машины практически без работы. «Россия весной 1917 года явила миру уникальный пример правительства, порожденного революцией, устранившего прежний аппарат управления прежде, чем оно (правительство) смогло бы заменить его структурами собственного производства» [379] Пайпс Р. Русская революция. Ч. 1. М., 1994. С. 351. , — констатировал известный американский русист Ричард Пайпс.

Причем программа разрушения администрации и правоохранительных структур осуществлялась вовсе не под давлением Советов. Как отмечал член Госсовета и ближайший сподвижник Столыпина Сергей Ефимович Крыжановский, это была «та самая программа управления Россией, которую в 1906 г. представители кадетской общественности выдвигали в переговорах со Столыпиным об образовании общественного кабинета» [380] Крыжановский С. Е. Заметки русского консерватора // Вопросы истории. 1997. № 4. С. 121. . Это и была программа российских либералов, претворенная в жизнь.

Их представление о демократии было весьма специфическим. И отличным от западного. Современный специалист в области сравнительной политологии Чарльз Эндрейн, называя Временное правительство «квазисогласительным, а его лидеров «радикальными популистами», утверждал: «Для радикальных популистов свобода означала интеллектуальное эксперементирование, широкое обсуждение идей, демократическую избираемую армию… Среди русских популистов идеи социально-политического равенства были более популярны, чем представления о правах меньшинств, терпимости и праве индивида на несогласие с большинством…» [381] Эндрейн Ч. Ф. Сравнительный анализ политических систем. М., 2000. С. 115, 116–117.

Программа новой российской власти была реализована почти буквально, воплотив в жизнь все базовые принципы российской оппозиции, выношенные десятилетиями.

Эта программа включала в себе полную демократизацию общественной жизни и разрушение всего старого аппарата принуждения.

Она предусматривала демократизацию армии, что бы то ни означало.

Она предполагала экономические реформы, основанные на принципах широкого перераспределения собственности.

Она обеспечивала полное развертывание народной инициативы на местах и предоставление прав национальностям.

Все это звучало и выглядело прекрасно.

Стране, привыкшей на протяжении последнего тысячелетия к беспрекословному выполнению указаний сверху, была предложена крайняя форма политического либерализма. Как замечал в эмиграции философ Иван Александрович Ильин, «…февралисты ничего не понимали и ныне ничего не понимают в государстве, в его сущности и действии… Государство без принуждения, без религиозной основы, без монархического благоговения и верности, построенное на силах отвлеченного довода и прекраснословия, на пафосе безрелигиозной морали, на сентиментальной вере во «все прекрасное» и в «разум» революционного народа. Словом, «демократизм» в состоянии анархического «умиления»… У сентиментальных дилетантов от политики — все расползлось и пошло прахом» [382] Ильин И. А. Наши задачи: Историческая судьба и будущее России. Статьи 1948–1954 гг. Т. 1. М., 1992. С. 152. .

Временное правительство занялось общедемократическим законотворчеством в первую очередь.

Воззвание Временного правительства от 6 марта, помимо первого пункта о созыве в «кратчайший срок» Учредительного собрания, предусматривало «немедленно обеспечить страну твердыми нормами, ограждающими гражданскую свободу и гражданское равенство»; «озаботиться установлением норм, обеспечивающим всем гражданам равное, на основе всеобщего избирательного права, участие в выборах органов местного самоуправления; «вернуть с почетом из мест ссылки и заточения всех страдальцев за благо родины» [383] Милюков П. Н. История второй русской революции. М., 2001. С. 56–57. .