Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

На призыв правительства откликается Городская дума. Станкевич уже там, в Думе, «где был оживленный бурлящий центр общественной антибольшевистской работы… Было крайне приятно почувствовать себя опять на людях, не среди обреченных. Все помещения полны народу. Много заседаний. Много предложений. Много добрых решительных слов и уверенных лиц» [2988] Станкевич В. Б. Воспоминания. 1914–1919. С. 143. . Но за весь день ни Дума, ни партии никакой помощи правительству организовать не сумели.

— Революционная демократия разговаривает, революционное правительство погибает, — с горестной язвительностью заметил Никитин в последнем своем телефонном разговоре с одним из думских друзей.

Открывая заседание, Шрейдер сообщил, что через «несколько секунд» начнется обстрел Зимнего дворца. Было решено срочно послать три делегации «в целях предотвратить катастрофу»: на крейсер «Аврора» во главе с графиней Паниной, в Смольный под руководством самого Шрейдера и в Зимний дворец — председатель Думы Исаев. До их возвращения заседание было прервано [2989] Мельгунов С. П. Как большевики захватили власть. С. 192. . Делегации до места назначения не дойдут: их просто не пропустят патрули.

Попытки массовых выступлений в защиту правительства пресекались на корню. Подвойский писал: «Буржуазия Петрограда пыталась создать в тылу наступавших цепей демонстрации. Она собирала у «Вечернего Времени» против Гостиного двора кучки людей и распиналась за «непролитие братской крови». Но твердое боевое настроение солдат отбило охоту к каким-нибудь выступлениям… Арестован был начальник Штаба Петроградского военного округа князь Багратуни. Матросы сняли его с извозчика вместе с помощником военного министра, князем Тумановым, и хотели тут же расстрелять, однако, успокоившись, отправили их в Петропавловскую крепость».

Но с Зимним — хуже. Вновь Подвойский: «Записки Ленина, которые он посылал то мне, то Антонову-Овсеенко, то Чудновскому… становились все более жесткими… От плана бескровного переворота, казавшегося таким реальным и заманчивым, приходилось отказаться. Зимний не желал сдаваться — его нужно было брать штурмом» [2990] Подвойский Н. И. Ленин в Октябре. С. 292, 293. . После девяти Подвойский приказал Благонравову наконец дать сигнал к атаке и открыть артиллерийский огонь. На крейсер «Аврора» ушел приказ произвести по этому сигналу холостой выстрел из носового орудия.

В Петропавловской крепости наконец появляются два моряка-артиллериста. По версии Троцкого, их прислал Лашевич, в будущем — видный троцкист. В сталинской «Истории Гражданской войны» их направляет Свердлов. Моряки — народ отчаянный: осмотрели орудия и признали пригодным для боевых действий [2991] История Гражданской войны в СССР. Т. 2. С. 257. . Из крепости прозвучали три сигнальных выстрела. Ливеровский зафиксировал время начала артиллерийского огня и пулеметного обстрела — 21.30 [2992] Дневник министра Ливеровского. С. 46. .

Силы штурмовавших Зимний дворец советские историки оценивали в 18–20 тысяч человек, из которых не менее 5 тысяч были красногвардейцами (из тех 100 тысяч солдат, матросов и красногвардейцев, которые приняли участие в восстании в Петрограде) [2993] Минц И. И. История Великого Октября. Т. 2. М., 1968. С. 1088. .

«Выстрелы из орудий Петропавловской крепости наполнили ночь гулом, — писал Подвойский. — Наши части двинулись вперед, открыли ураганный пулеметный и винтовочный огонь. Баррикады встретили их решительным отпором. Стрельба из винтовок и пулеметов с той и другой стороны смешалась в одной общей трескотне. Пули шлепали на противоположном от Штаба углу Невского. Звенели стекла, со стен летела штукатурка. На углу Дворцового сада длинной линией сверкали ружейные огоньки и густой лентой — пулеметные. Раздался выстрел с «Авроры». Это внесло большое смятение в ряды защитников Зимнего. Стрельба прекратилась, замолчали пулеметы и винтовки, умолкли пушки. Наступила какая-то совершенно неправдоподобная тишина» [2994] Подвойский Н. И. Ленин в Октябре. С. 293. .

Флеровский наблюдал за ситуацией с «Авроры»: «Набережные Невы усыпала глазеющая публика. Очевидно, в голове питерского обывателя смысл событий не вмещался, опасность не представлялась, а зрелищная сторона была привлекательна. Зато эффект вышел поразительный, когда после сигнального выстрела крепости громыхнула «Аврора». Грохот и сноп пламени при холостом выстреле куда значительнее, чем при боевом, — любопытные шарахнулись от гранитного парапета набережной, попадали, поползли. Наши матросы изрядно хохотали над комической картиной» [2995] Флеровский И. Кронштадт в Октябрьской революции. С. 117. .