Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Керенскому пришлось «все бросать» (интересно, что?) и бежать в штаб вместе с Коноваловым и адъютантами, «проходя по бесконечным, почти не освещенным коридорам и нижним залам дворца, где ложились уже спать бывшие в обычном карауле юнкера… Здание штаба было переполнено офицерами всех возрастов и рангов, делегатами различных войсковых частей. Среди этой военной толпы повсюду шныряли какие-то никому не известные штатские. Вбежав на третий этаж прямо в кабинет командующего войсками, я предложил полковнику Полковникову сделать сейчас же подробный доклад о положении дел. Доклад окончательно убедил нас — Коновалова и меня — в невозможности больше полагаться на полк Полковникова и на большинство офицеров его штаба. Необходимо было в срочном порядке, хотя бы в последний час, собрать вокруг себя всех оставшихся верными долгу. Нужно было сейчас же брать в свои руки командование, но только уже не для наступательных действий против восставших, а для защиты самого правительства до прихода свежих войск с фронта и до новой организации правительственных сил в самой столице!

В самом штабе округа было несколько высших офицеров, на которых я мог положиться с закрытыми глазами. Но этого было, очевидно, слишком мало. Я распорядился вызвать по телефону тех, чье присутствие мне казалось особенно нужным, и просить их явиться в штаб без замедления. Затем я решил привлечь партийные военные организации, в особенности достаточно многочисленные организации П. С.-Р.» [2851] Керенский А. Ф. Гатчина. С. 175–176. .

То есть в этот момент Керенский берет все командование на себя. Мельгунов замечал: «Керенский сам дезорганизовал (по крайней мере, по его собственным воспоминаниям) свой штаб в состояние, которое почти граничило с истерикой, вызванной, очевидно, чрезвычайным нервным возбуждением и переутомлением… Практические меры, принятые главой правительства, привели к тому, что через несколько часов в штабе, ночью еще переполненном офицерами «всех возрастов и рангов» и «делегатами различных войсковых частей», никого почти не осталось» [2852] Мельгунов С. П. Как большевики захватили власть. С. 154, 156. .

В 2.20 ночи генерал для поручений при Верховном главнокомандующем Левицкий передал Духонину распоряжение Керенского Северному фронту: «Приказываю с получением сего все полки 5-й Кавказской казачьей дивизии со всей артиллерией, 23-му Донскому казачьему полку и всем остальным Казачьим частям, находящимся в Финляндии, под общей командой начальника 5-й Кавказской казачьей дивизии направить по железной дороге Петроград — Николаевский вокзал в распоряжение главного начальника Петроградского округа полковника Полковникова». Керенский требовал сообщить шифротелеграммой время выступления частей и распоряжался предусмотреть возможность отправить их походным порядком в случае затруднений на железных дорогах [2853] История Гражданской войны. Т. 2. С. 243. . Вслед за этим была послана телеграмма с приказом направить в столицу полки 1-й Донской казачьей дивизии, разбросанные по всему Северному фронту» [2854] Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Документы и материалы. С. 593. .

«Новая Жизнь» вела репортаж: «В это время в штаб стали поступать сведения о захвате Военно-революционным комитетом административных центров. Штаб пытался противодействовать этим захватам и посылал на освобождение захваченных учреждений отряды юнкеров, но от юнкеров, прибывших на место действия, поступали сведения о громадном превосходстве воинских сил, находящихся в распоряжении Военно-революционного комитета, и тщетности борьбы с ними. Поздно ночью в штабе открылось совещание Временного правительства при участии чинов штаба, в котором принял участие комиссар ЦИК Малевский. Он указал, что представители ЦИК объезжали полки Петроградского гарнизона, убеждая их отказаться от выступления и подчиниться Временному правительству. Но все убеждения остались безрезультатными [2855] Новая жизнь. 1917. 26 октября. № 163. .

Керенский описывал свои ощущения: «Мучительно тянулись долгие часы этой ночи. Отовсюду мы ждали подкреплений, которые, однако, упорно не появлялись. С казачьими полками шли беспрерывные переговоры по телефону. Под разными предлогами казаки упорно отсиживались в своих казармах, все время сообщая, что вот они через 15–20 минут «все выяснят» и «начнут седлать лошадей». С другой стороны, партийные боевые силы не только не появились в штабе, но и в городе-то не проявляли никакой деятельности».