Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

В Совете рабочих и солдатских депутатов собственно «рабочие и солдаты почти не появлялись на его трибуне, — замечал меньшевик Владимир Савельевич Войтинский. — На лучший конец, на его заседаниях от лица рабочих говорили политики-профессионалы, вышедшие из рабочей среды, а от лица солдат — помощники присяжных поверенных, призванные в армию по мобилизации и до революции служившие отечеству в писарских командах. Подлинные рабочие и солдаты были в Совете слушателями… Задачей лидеров было не выявить волю собрания, а подчинить собрание своей воле, «проведя» через Совет определенные, заранее выработанные решения» [156] Войтинский В. С. 1917-й. Год поражений и побед. М., 1999. С. 52. .

Советом руководил узкий круг лиц из числа лидеров меньшевиков и эсеров, представлявших команду мечты российского социализма, который в те дни обозначался понятием «демократия».

Керенский формально по-прежнему входил в президиум Исполкома Петросовета, но мало кто его там видел. Лидер меньшевиков Церетели утверждал: «Идейно он был близок не к социалистической среде, а к той демократической интеллигенции, которая держалась на грани между социалистической и чисто буржуазной демократией… Он хотел быть надпартийной, общенациональной фигурой… В исполнительном комитете его не считали вполне своим. Он любил эффектные жесты, показывающие его независимость от организации, к которой он номинально принадлежал» [157] Церетели И. Кризис власти. С. 64. .

В повседневной деятельности Исполкома Петросовета в первые недели после Февраля ведущую роль играли почти исключительно меньшевики или полуменьшевики: Чхеидзе, Скобелев, Суханов, Стеклов, Гвоздев, Либер, Соколов.

Исполком возглавлял Чхеидзе, о котором восторженный отзыв оставил Чернов: «С ним росло ощущение прочности и политической ясности. И еще оставалось впечатление — благородной простоты, бывшей отсветом большого и подлинного внутреннего благородства. Стоя во главе Совета, Чхеидзе мог, если бы хотел, стать в центре Временного правительства революции: реальная власть была в руках Совета… Быть может, властебоязнь была тогда недостатком… Николай Семенович с виду был порой хмур и суров. Но из-под его густо насупленных бровей часто сверкала вспышечка-молния добродушной — нет это не то слово, не «добродушной», а доброй и душевной улыбки. А иногда оттуда выглядывал и лукавый бесенок иронии» [158] Чернов В. М. Перед бурей. С. 318, 319. . Станкевич, давший характеристики всему ареопагу советских лидеров, тоже отмечал, что Чхеидзе не был лидером революционного типа: «Незаменимый, энергичный, находчивый и остроумный председатель, но именно только председатель, а не руководитель Совета и Комитета: он лишь оформлял случайный материал, но не давал содержания. Впрочем, он был нездоров и потрясен горем — смертью сына. Я часто улавливал, как он сидел на заседании, устремив с застывшим напряжением глаза вперед, ничего не видя, не слыша».

Заместителем Чхеидзе был Скобелев, «всегда оживленный, бодрый, словно притворявшийся серьезным. Но Скобелева редко можно было видеть в Комитете, так как ему приходилось очень часто разъезжать для тушения слишком разгоревшейся революции в Кронштадте, Свеаборге, Выборге, Ревеле» [159] Станкевич В. Б. Воспоминания. 1914–1918. С. 40–41. .

Суханов (Гиммер) был сыном обедневшего дворянина и акушерки, его семейная драма вдохновила Льва Толстого написать «Живой труп». Покинутый родителями, Суханов воспитывался у дальних родственников. Окончив гимназию, отправился в Париж — учиться в Русской высшей школе общественных наук, а затем стал студентом историко-филологического факультета Московского университета. За принадлежность в эсеровской организации провел полтора года в Таганке, вышел в разгар революционных боев 1905 года, после которых скрывался в Швейцарии. В 1909 вернулся в Московский университет, но вскоре загремел на три года в ссылку в Архангельскую губернию. Его политические взгляды были нелегко определить. В годы войны Суханов принадлежал к внефракционным социал-демократам, но, по его собственным словам, «был связан в силу личных знакомств и деловых сношений, со многими, можно сказать со всеми социалистическими партиями и организациями Петербурга» [160] Суханов Н. Записки о революции. Т. 1. Пг., 1919. С. 44. . Видный меньшевик Борис Иванович Николаевский считал, что Суханов «с меньшевизмом имел мало общего. До революции он вообще был социал-революционером, правда, занимая в их рядах весьма своеобразную позицию (его тогда называли «марксистообразным народником»)» [161] Николаевский Б. Меньшевики в первые дни революции // Фельштинский Ю. Г., Чернявский Г. И. Меньшевики в революции: Статьи и воспоминания социал-демократических деятелей. М., 2016. С. 229. . Исключительно плодовитый публицист, он редактировал горьковский журнал «Современник» (ставший «Летописью») входил в литературную ложу Великого Востока народов России [162] Политические партии России. Конец XIX — первая треть ХХ века. М., 1996. С. 599. .