Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

— Вы хотите уверить меня, что каким-нибудь клеветникам удастся сбить с толку рабочих и уверить их, будто мы, старые испытанные революционеры, действуем в угоду германского империализма. Да это курам на смех [1168] Логинов В. Т. Ленин в 1917 году. С. 60, 61. , — возражает Ленин.

Он в ярости: «Я считаю сорвавших общее дело меньшевиков мерзавцами первой степени, «боящихся того, что скажет «общественное мнение», т. е. социал-патриоты!!!» [1169] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 49. С. 427. Гримм отказывается продолжать выполнять свои посреднические функции без одобрения всей затеи со стороны российского Временного правительства. Нужен новый посредник, который будет вести переговоры от имени уже не объединенного ЦК политэмигрантов в Швейцарии, а только от «группы Ленина». Выбор падает на левого швейцарского социал-демократа Фридриха (Фрица) Платтена. В его сопровождении Ленин, Крупская, Зиновьев с супругой и Карл Радек едут в Берн, где останавливаются в Народном доме.

Накануне Циммерман писал статс-секретарю рейхсказначейства графу фон Редерну: «Имею честь просить Ваше высокопревосходительство благосклонно предоставить в распоряжение Министерства иностранных дел на политическую пропаганду в России сумму в размере пяти миллионов марок за счет главы 6 раздела II чрезвычайного бюджета. Я был бы благодарен за возможное ускорение» [1170] Силаева М. Н. «Необходимость не знает законов». С. 288. . Можно предположить, что это было как-то связано с пломбированным вагоном. А может, и не было.

20 марта (2 апреля) Ромбергу пришла шифровка из германского МИДа: «Согласно полученной здесь информации желательно, чтобы проезд русских революционеров через Германию состоялся как можно скорее, так как Антанта уже начала работу против этого шага в Швейцарии» [1171] Соболев Г. Л. Тайна «немецкого золота». СПб. — М., 2003. С. 65. . Поэтому, когда Платтен за следующий день звонит немецкому посланнику, тот сразу принимает его и предлагает конкретные переговоры об условиях проезда. Их разрабатывают в ночь на 21 марта (3 апреля) и следующий день Платтен и «группа Ленина». Луначарский, повидавшись с ними в тот день, пишет жене: «Ленин произвел на меня прекрасное, даже грандиозное, хотя и трагическое, почти мрачное впечатление… Однако согласиться с ним я не могу. Он слишком торопится ехать, и его безусловное согласие ехать при согласии одной Германии безо всякой санкции из России я считаю ошибкой, которая может дурно отозваться на будущем его… Но Ленин — грандиозен. Какой-то тоскующий лев, отправляющийся на отчаянный бой» [1172] 1917: Частные свидетельства о революции в письмах Луначарского и Мартова. С. 148–149. .

Платтен 22 марта (4 апреля) вновь был у фон Ромберга с текстом условий. «Дело находилось в руках швейцарского социалиста-интернационалиста Фрица Платтена, — расскажет сам Ленин. — Он заключил точное письменное условие с германским послом в Швейцарии… Главные его пункты: «1) Едут все эмигранты, без различия взглядов на войну. 2) Вагон, в котором следуют эмигранты, пользуется правом экстерриториальности, никто не имеет права входить в вагон без разрешения Платтена. Никакого контроля, ни паспортов, ни багажа. 3) Едущие обязуются агитировать в России за обмен пропущенных эмигрантов на соответствующее число австро-германских интернированных» [1173] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 120. . Ромберг посмеялся на тему о том, кто и кому может ставить условия, но возражать не стал.

И сразу проинформировал МИД: «Платтен, секретарь социал-демократической партии, навестил меня от имени группы русских социалистов и, в частности, их руководителей Ленина и Зиновьева, с выражением просьбы о том, чтобы небольшому числу самых видных эмигрантов, максимум от 20 до 60 человек, был разрешен проезд через Германию немедленно. Платтен утверждает, что события в России принимают опасный для вопроса о мире поворот и необходимо сделать все возможное для скорейшей отправки вождей-социалистов в Россию, так как они пользуются там значительным влиянием. К сожалению, многие из эмигрантов не имеют документов и, за исключением Ленина и Зиновьева, они обеспокоены тем, что их имена могут не попасть в список отъезжающих. Кроме того, они согласны на любые условия — такие, как проезд без остановок в опечатанном или вообще закрытом вагоне. Но они настаивают на том, что ни один из них не должен быть оставлен, что их вагон должен получить право экстерриториальности и что все они должны быть включены независимо от их отношения к вопросу о войне и мире… Поскольку их немедленный отъезд в наших интересах, я настоятельно рекомендую выдать разрешение сразу же, приняв предложенные условия».