Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Англичане, пишет биограф императорской семьи Владимир Хрусталев, опасались из-за царя испортить отношения с реальными правителями страны, тем самым подорвать свое влияние на русских и поставить под вопрос их участие в войне» [1074] Хрусталев В. М. Последние дни Великой династии. С. 301. . И перекладывали вину за последующее на российские власти: «противодействие Совета становилось все сильнее», и Временное правительство не отважилось принять на себя ответственность за отъезд императора и отступило от своей первоначальной позиции». Посол утверждал, что после предоставления императору и его семье убежища в Англии большего «мы сделать не могли. Наше предложение осталось открытым и никогда не было взято назад» [1075] Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. С. 269. .

Вот здесь посол уже прямо обманывал. Секретарь короля Георга V лорд Стэнфордхэм направляет в конце марта Бальфуру записку недвусмысленного содержания: «Его Величество не может не думать, что, учитывая трудности путешествия, а также соображения более общего порядка, было бы неразумным, чтобы императорская семья поселилась в нашей стране». С этого момента дверь в Англию для императорской семьи намертво была закрыта с британской стороны. В опубликованном вскоре после этого коммюнике Форин Офис говорилось: «Правительство Его Величества не настаивает на подтверждении своего первоначального предложения гостеприимства для императорской семьи». Дания, родина вдовствующей императрицы, оказалась не более гостеприимной.

Версия Керенского, конечно же, тоже самооправдательна. И для ее обоснования уже историк Керенский поработает с первоисточниками: «Британское правительство пересмотрело свое решение и отказалось оказать гостеприимство этим родственникам своего собственного королевского дома до тех пор, пока длится война. К сожалению, сэр Джордж Бьюкенен не сообщил об этом решении немедленно Временному правительству, и оно продолжало подготовку к отъезду Николая в Англию. Когда она была завершена, Терещенко (который возглавит МИД только в мае! — В.Н.) попросил сэра Джорджа войти в контакт со своим правительством по вопросу о том, когда можно ожидать прибытия в Мурманск британского крейсера, который заберет на борт императорскую семью. И только в этот критический момент сэр Джордж с нескрываемой горечью сообщил, что прибытие императорской семьи в Англию не считается более желательным.

К сожалению, сэр Джордж не мог позволить себе раскрыть правду. В 1932 году, после смерти сэра Джорджа, его дочь Мэриэл описывает тот шок, который испытал ее отец, получив из Лондона указание отменить приглашение, предоставленное 10 марта членам императорской семьи. «После выхода в отставку мой отец намеревался раскрыть правду, — пишет Мэриэл, — однако министерство иностранных дел уведомило его, что он потеряет пенсию, если сделает это» [1076] Buchanan M. The Dissolution of Empire. London, 1932. P. 192, 195–197. . Сэр Джордж, чьи личные средства были весьма ограничены, не решился идти против воли правительства. Вину за перемену в политике Мэриэл Бьюкенен возлагает на Ллойда Джорджа, но в официальной биографии Георга V, на которую ссылался Керенский, было записано, что король лично принял решение после того, как «предложение о предоставлении убежища в Англии царю и его семье стало достоянием гласности. В левых кругах палаты общин и в прессе поднялся возмущенный крик. Король, которого несправедливо сочли его инициатором, получил немало оскорбительных писем. Георг V понял, что правительство не в полной мере предусмотрело всевозможные осложнения. 10 апреля (н. ст.) он дал указание лорду Стэнфордхэму предложить премьер-министру, учитывая очевидное негативное отношение общественности, информировать русское правительство, что правительство Его Величества вынуждено взять обратно данное им ранее согласие».

Керенский далее писал: «На меня возложили неблагодарную задачу сообщить бывшему царю об этом новом повороте событий. Вопреки моим ожиданиям, он отнесся к этому сообщению абсолютно спокойно и выразил пожелание вместо Англии отправиться в Крым» [1077] Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары. М., 1993. С. 234–235. .

А что сам Георг V, он не чувствовал угрызений совести в отношении «дорогого кузена Ники» и его семьи? Известна только одна его фраза на этот счет: «Эти проклятые политиканы! Если бы он был одним из них, они действовали бы куда быстрее. Но только потому, что этот бедолага был царем…» [1078] Уорт Р. Антанта и русская революция. 1917–1918. С. 46.