Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

А 11 марта церемония повторилась с полным составом посольств Великобритании, Франции и Италии. Нокс записал в дневник: «Каждый из послов привез с собой консула, морского и военного атташе, и все мы собрались там, где заседал Императорский совет, что было похоже на знак рока… Царила общая депрессия, и французский морской атташе Гало, обычно жизнерадостный малый, вместо приветствия заметил, что скоро начнется всеобщее избиение иностранцев и что мы проиграем войну. Мы собрались наверху, чтобы нас встретил и приветствовал Милюков, затем проследовали в длинную залу. Министр Милюков привел остальных представителей своего министерства, которые стояли свободной группой» [1061] Нокс А. Вместе с русской армией. С. 525–526. . Выступив вперед, Бьюкенен от имени послов произнес:

— В этот торжественный час, когда перед Россией открывается новая эра прогресса и славы, более чем когда-либо необходимо не упускать из виду Германию, ибо победа Германии будет иметь последствием разрушение того прекрасного памятника свободе, который только что воздвиг русский народ [1062] Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. М. — Мн., 2001. С. 255, 256. .

Дипломатическое признание, таким образом, пришло весьма быстро. Но затем отношение к новой российской власти становилось все более двойственным. «Ллойд Джордж был, несомненно, искренен, когда приветствовал возникновение в России нового строя, — наблюдал Константин Набоков. — В значительной степени, думается мне, вся его последующая антипатия к России — антипатия, вызванная причинами более сложными — объясняется тем, что обмануты были его надежды на способность людей, взявших власть из рук государя, искоренить ошибки старого строя и ускорить победу демократии Западной Европы над германской коалицией…» [1063] Набоков К. Д. Испытания дипломата. С. 52.

Информация шла в первую очередь от Бьюкенена и Нокса, симпатизировавших кадетской части кабинета и плохо воспринимавших социалистов. Они же задавали тон агитационной работе в России. Достаточно объективно старались освещать события в России либеральные английские корреспонденты Артур Рансом, представлявший «Дейли ньюс» и М. Ф. Прайс — «Манчестер гардиан». Но они же и оказались под большим подозрением в Лондоне «в скрытом сочувствии большевикам» [1064] Уорт Р. Антанта и русская революция. 1917–1918. С. 111. .

От Временного правительства в Лондоне ждали удушения социалистических элементов. Мартов писал в середине марта в эмигрантском изгнании: «Ежедневно в «Times» великолепные по обстоятельности корреспонденции, бьющие в одну точку: надо, опираясь на преображенцев и семеновцев, подавить Совет рабочих депутатов и «анархистов» (иногда «пацифистов»), пока они не все захватили в руки» [1065] 1917: Частные свидетельства о революции в письмах Луначарского и Мартова. М., 2005. С. 144. . То, что делегаты от запасных Семеновского и Преображенского полков составляли самый радикальный элемент солдатской части Петросовета, похоже, не интересовало.

Военный представитель в Лондоне генерал Константин Николаевич Десино информировал Петроград: «Недоверие царит повсюду; высказывалось открыто, что с Россией теперь считаться не стоит, что русская армия никуда не годна, что Россия изменяет своим обещаниям» [1066] Цит. по: Павлов А. Ю. Скованные одной цепью. Стратегическое взаимодействие России и ее союзников в годы Первой мировой войны (1914–1917 гг.). СПб., 2008. С. 164. . Константин Набоков подразделял отношение английского кабинета к Временному правительству «на три последовательных фазиса: 1) благожелательного наблюдения, 2) недоверия, окрашенного досадой, и 3) полного разочарования и раздражения… В течение марта и апреля министерство иностранных дел «приглядывалось к новому режиму… Они надеялись, что кадетская партия останется у власти, и всякое проявление уступчивости кадетских лидеров более крайними элементам вызывало досаду и страх» [1067] Набоков К. Д. Испытания дипломата. С. 71, 72–73. .

Британцы резко сократили тоннаж флота, предоставляемого для доставки американских военных грузов в Россию. На март — май были выделены пароходы «грузоподъемностью в 43 тыс. т вместо ожидавшихся 122 тыс. т. Позднее выделение тоннажа для предназначенных России американских грузов вообще прекратилось, хотя в портах ожидали вывоза 200 тыс. т различных материалов». Не менее болезненно оказалась невозможность для Временного правительства пользоваться британской кредитной линией: «резкое сокращение, после апреля 1917 г., английских кредитов для России — преследовали, в частности, цель подорвать доверие к России и русский кредит в США, облегчить финансовое положение своей страны» [1068] Листиков С. В. США и революционная Россия в 1917 году. С. 361. .