Николай Кабанов - Секреты Советской Латвии. Из архивов ЦК КПЛ

Тем не менее, по данным МВД, в 1972–1973 годах в двух действующих аэропортах столицы республики — «Румбула» и «Центральный» 17 17 «Спилве». — Прим. авт. было проведено свыше 75 тысяч досмотров. И милиция изъяла: 179 ракет и факелов, 40 запалов и детонаторов, 386 патронов, 14 термитных спичек, 50 метров бикфордова шнура, 18 запалов авиаракет, 8 единиц огнестрельного оружия.

Службу МВД осложняли «хронический некомплект и текучесть кадров в основном по причине отсутствия возможности в обеспечении их жильем». Да, в те годы в милицию шли не только по призванию — но и за квартирой. В целом, стоит признать, безопасность была усилена. Как гласит документ ЦК КПЛ «О результатах рассмотрения письма Латвийского управления гражданской авиации» (его подписал будущий 1-й секретарь, а тогда заведующий отделом административных органов Янис Вагрис), «приняты меры по укреплению технической базы и созданию необходимых условий для совместной работы досмотровых групп милиции и авиаторов при посадке пассажиров. На строящемся объекте “Скулте” определено место проведения досмотра багажа и личных вещей пассажиров, проектируется помещение для установки спецаппаратуры». Отмечалось и наличие «работников отдела милиции на воздушном транспорте, занятых сопровождением рейсовых самолетов».

Воздушного терроризма в Латвии в советское время не было. Кроме полуанекдотического случая, когда уже в разгар перестройки один приезжий нахал угнал с сельхозаэродрома под Цесисом АН-2 и умудрился долететь на нем до Швеции.

МВД занималось, кроме всего прочего, и «выездной» проблемой. Та же еврейская эмиграция в советское время — тема сплетен, анекдотов, песенок. Но не меньше проблем доставляла «компетентным органам» эмиграция немецкая. Как вытекает из документов, хранящихся в Госархиве Латвии, тема была на особом контроле МВД ЛССР!

26 ноября 1975 года министр внутренних дел Я. Бролиш отправил в ЦК Компартии Латвии документ № 10/490с под грифом «секретно». В нем содержался отчет о мерах по выполнению Постановления Бюро ЦК КПЛ «О мерах по усилению работы среди лиц немецкой национальности, проживающих в республике». Сей рескрипт также не подлежал публикации: как-то уж совсем неловко было признать, что в годину развитого социализма наличествует нужда особо присматривать за группой лиц по национальному признаку.

Однако что было, то было. И вот налицо результат «воспитательно-профилактической работы» среди немцев: «В 1975 году с их стороны не было допущено коллективных антиобщественных проявлений и провокационных действий, а также групповых выездов в Москву». Последнее выглядит загадочно — ну что такого, что немцы, наши советские сограждане, пусть даже и веселой компанией отправятся посмотреть Красную площадь, Третьяковскую галерею или Большой театр? Но это только для непосвященных все так просто. А нас самом же деле «групповые выезды» обычно были приурочены к визитам в СССР высокопоставленных делегаций из Западной Германии и сопровождались дипломатическими скандалами.

В этой связи понятно, почему министр Бролиш отмечает:

«Подтверждение многим гражданам отказов в выезде из СССР и другие мероприятия с эмиграционно и экстремистски настроенными лицами немецкой национальности проводились в деловом контакте с органами госбезопасности».

В структуре МВД ЛССР важную роль играл ОВиР — Отдел виз и регистраций. Чтобы попасть туда «в общую очередь», нужно было предварительно пройти Комиссию по выездам за границу при ЦК КПЛ. Так вот, в 1975 году на постоянное жительство в ФРГ из ЛССР выехало 366 взрослых и 199 детей. По тем временам— не просто много, а очень много! При этом среди эмигрантов насчитывался один коммунист и 10 комсомольцев — разумеется, уже бывших.

«Под влиянием пропаганды из-за рубежа среди значительной части немцев продолжается рост эмиграционных настроений, — констатировал министр. — В беседах во время приема в качестве причин выезда из СССР они выдвигают стремление объединить семьи как с близкими, так и с дальними родственниками, желание жить среди немецкого народа, иметь немецкие традиции и культуру, обучать детей в немецких школах. При этом, особенно в последнее время, в качестве основания для выезда из СССР они ссылаются на Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, на какой-то якобы существующий договор между ФРГ и СССР об их эмиграции…»

«Немалое количество из них является верующими-баптистами», — отмечает Я. Бролиш. Всего же «органы» за 1974–1975 годы отказали в выезде 429 лицам, которые написали 1 256 заявлений протеста. Не только МВД, но и партийные органы по республике взялись за дело, засучив рукава. «Взяты на учет все лица немецкой национальности и установлены адреса их местожительства» — так, к примеру, сообщал в ЦК КПЛ секретарь Юрмальского горкома Э. Звайгзне. Рижский райком в лице секретаря Л. Ласмане гордился тем, что среди верующих немцев «религиозная деятельность стала менее активна». В церковных праздниках принимало участие меньше людей, чем годом ранее. В Добеле секретарь райкома Л. Мисанс выявил свой «контингент»: