Павел Уваров - Китай в средневековом мире. Взгляд из всемирной истории

В целом, несмотря на то, что некоторые районы империи так и не оправились от монгольского разгрома (так, например, области, прежде населенные тангутами, превратились в пустыню), к концу XIII в. на Юге продолжался хозяйственный и демографический подъем, правда, чреватый перенаселением. Ведение статистики времен Юань явно уступало другим периодам, поэтому показатели роста могут быть только косвенными, как, например, чрезмерное повышение арендной платы и цен на продовольствие в первой половине XIV в.

Несмотря на то что Хубилай видел идеал в упорядоченности чиновничьей службы эпохи Тан, его империя так и не стала по-настоящему бюрократическим государством. В отличие от предшествующих эпох, династия Юань, если исключить периоды организации военных экспедиций в соседние и заморские страны, не нуждалась в большой китайской армии — достаточно было монгольских гарнизонов, содержащихся за счет рабов и приписанных крестьян, а позже и за счет денежных выплат. Поэтому жизненной необходимости в том, чтобы сохранять слой свободных крестьян как резерв для пополнения армии, у властей не было. Конечно, власть стремилась организовать регулярное поступление поземельных налогов — для этого и пытались составлять кадастры и проводить ревизии захваченных земель, но это не имело особого успеха. Недостаток средств компенсировался денежной «эмиссией» и налогами на торговлю (отсюда удивляющее путешественников благоприятствование иноземным купцам). На местах каркас конфуцианской бюрократии функционировал и поддерживался по мере сил. Императоры династии Юань полагались и на своих монгольских контролеров — даругачи , и на императорских посланцев, набираемых из числа образованных сэму . Последние постоянно разъезжали по стране, наделенные императорскими пайцзами с подтверждением их чрезвычайных полномочий. Отсюда, кстати, и внимание правительства к благоустройству дорог и беспрецедентно тяжелая ямская повинность, выполнению которой монголы придавали первостепенное значение. Однако бюрократические меры по необходимости сочетались с использованием рыночных механизмов. Для предотвращения дороговизны продовольствия и голода в провинциях создавались «амбары выравнивания цен». До какого-то времени относительная слабость государственного контроля над экономикой и социальной сферой оборачивалась положительными результатами. Процветали города, повышалась урожайность, несмотря на запреты, велась морская торговля. Однако оборотной стороной этого были рост дороговизны, обесценивание бумажных денег. Предписания, ограничивавшие оборот металлических денег в пользу бумажных, приводили к тому, что в торговле население начало отдавать предпочтение прямому обмену товаров. Складывался «черный рынок» драгоценных металлов. В 40-х гг. XIV в. арабский путешественник Ибн-Баттута рассказывал, что, поскольку купцам запрещалось иметь серебряные или золотые деньги, они переплавляли контрабандные монеты в слитки и хранили их в стропилах над дверной притолокой. Злоупотребления монгольских правителей привели к тому, что последующие династии вовсе отказались от бумажных денег. Даже опора власти — монгольские гарнизоны — испытывали все большие трудности: ассигнации, выдаваемые в качестве фиксированного жалования, теряли свою стоимость, крестьяне, приписанные для содержания гарнизонов, разбегались, переходя под покровительство «богатых и сильных». В отсутствие реального противника коррумпированные военачальники пьянствовали, занимались вымогательством, а то и прямым разбоем. Нехватка средств и сбои в работе государственной машины мешали поддерживать в порядке каналы и дамбы.

В конце XIII–XIV в. юаньский Китай постепенно вступал в период политического и экономического кризиса. Преемники Хубилая, несмотря на отчаянные усилия конфуцианских ученых представить их в качестве совершенных «правителей Поднебесной», оставались в первую очередь монгольскими ханами. Их жены играли в политике роль, несовместимую с китайскими семейными и политическими обычаями. Каждый из императоров именовался «сыном Неба», но на деле оставался одним из Чингизидов и избирался на Курултае, что диктовало необходимость постоянной активной политики в Степи и подкупа сторонников. Даже отказавшись от экспансионистской политики Хубилая, его внук и преемник Тэмур (1294–1307) вынужден был вести войны с Чагатайским улусом, а последующие императоры, восходя на престол, в первую очередь стремились отблагодарить своих сторонников из числа монгольской знати, не считаясь с расходами. Племянник Тэмура император Хайсан (1307–1311) при вступлении на престол раздал знатным семьям сумму, равную трем четвертям годового дохода казны, продолжая и далее одаривать монастыри и знать. Войн он не вел, прославившись как щедрый покровитель буддистов и конфуцианцев, однако к концу его недолгого правления расходы в семь раз превышали доходы, бумажные деньги, которыми правительство восполняло дефицит, полностью обесценились. Император Аюрбарибада (1312–1320) поначалу пытался действовать в традициях «образцовых» китайских императоров. При нем было начато составление земельного кадастра, у владельцев уделов отняли право самостоятельного сбора налогов — их стали собирать государственные чиновники. Но реформы вызвали недовольство и монгольской знати, и южных крупных землевладельцев. Последним удалось поднять как своих, так и соседних крестьян на вооруженные выступления против обмера земель. В итоге реформы были отложены. В те же годы наконец была восстановлена китайская система экзаменов для отбора претендентов на чиновничьи должности, однако монголы экзаменовались по более легкой программе, чем китайцы.