Борис Фонкич - О современных методах исследования греческих и русских документов XVII века. Критические заметки

Однако В. Г. Ченцова не считается с такого рода аксиомой и делает столь необходимый ей вывод о том, что подписи в русских документах и челобитная писаны разными руками: митрополиту Феофану принадлежат небольшие подписи, а неизвестному писцу, писавшему в манере «школы Бозеу», – челобитная № 237, где и текст документа, и подпись сделаны одной рукой (с. 80]. То обстоятельство, что в подписи челобитной писец, называющий себя «смиренным палеопатрасским митрополитом Феофаном», сообщает, что эта подпись сделана его «собственной рукой» (ίδια χειρί), В. Г. Ченцову не только не смущает, но и вообще не интересует: она ни разу не останавливается на этом, с точки зрения «обычного» исследователя, крайне важном факте, зато выступает в роли строгого регистратора выявленных ею фактов – «почерк подписей митрополита Феофана на русских документах не имеет ничего общего (курсив В. Г. Ченцовой. – Б. Ф .] с почерком челобитной» (с. 80].

Из всех рассуждений В. Г. Ченцовой в данной части ее работы следует, что она не имеет представления о владении писцами древних книг и документов различными стилями почерков, не допускает при своем изучении рукописного материала обычного для любого переписчика противопоставления торжественного почерка (которому специально обучаются и который применяют в особых случаях) и обыденного, «простого», каждодневного письма. Поэтому ее вывод однозначен: челобитная № 237 писана не рукой митрополита Феофана, а другим, не известным нам человеком.

Впрочем, неизвестным этот писец остается недолго. При изучении греческих документов РГАДА происходит «неожиданная находка», и перед нами предстают «еще две грамоты, написанные рукой писца челобитной» (с. 80–81). Это – грамота экклисиарха ганохорского Успенского монастыря (№ 157) и грамота экклисиарха афонского Ватопедского монастыря (№ 159). Находка В. Г. Ченцовой позволяет ей укрепиться в мнении о существовании некоего писца, из-под пера которого вышла не только челобитная № 237, но, оказывается, и другие документы, причем они были созданы за 6 лет до подачи митрополитом Феофаном проекта греческой школы и типографии в Москве. В свою очередь, это заключение ведет к созданию широкой и детальной картины сотрудничества ряда деятелей греческой церкви, от иерусалимского патриарха Феофана до рядовых переписчиков и грамматоносцев, действовавших на Балканах в 30—40-х гг. XVII в. и пытавшихся осуществлять свои планы с помощью русского правительства.

У нас нет намерения возражать здесь против общих представлений автора относительно деятельности греков, в частности, в Молдовалахии, в указанное время. Мы не ставим также своей задачей анализ рассуждений В. Г. Ченцовой по всем многочисленным пунктам, которые составили в конце концов ее работу. Нас интересует в данном случае лишь тот способ, каким – с помощью прежде всего палеографии – создается это большое полотно, какими деталями оно заполняется. Разобрав выше самое начало статьи, мы убедились в сомнительности средств, применяемых для изучения темы, в отсутствии корректного истолкования рукописных источников. Обратимся теперь к грамотам № 157 и 159.

В. Г. Ченцова утверждает, что 1) эти два документа писаны одной рукой и что 2) их почерк идентичен почерку писца челобитной Феофана № 237. Судя по тому, что в доказательство почеркового тождества ни в первом, ни во втором случае не приводится никаких аргументов, автор, по-видимому, считает, что здесь нечего и доказывать, все вполне очевидно, достаточно представить почерки иллюстрациями. Гораздо важнее, с ее точки зрения, отметить, что в № 157 и 159 подписи выполнены рукой писца текста грамот, при исполнении инициалов использовано «переливчатое серебро», а также то, что, по крайней мере, два документа, № 157 и 237, писаны на одной и той же бумаге из одной партии.

Между тем, все не так просто. Мы не знаем, как анализирует В. Г. Ченцова такое трудное для почерковедения письмо, каким является литургический минускул «типа Бозеу», что именно для нее имеет решающее значение при отождествлении писцов, владевших такими почерками. С нашей точки зрения, почерки перечисленных выше грамот принадлежат разным писцам, отождествлять их нельзя. Здесь необходимо особенно внимательно относиться как к общему характеру письма, его наклону, так и к использованию отдельных элементов письма, а в этом случае мы не можем не отметить большую каллиграфичность и больший наклон вправо письма № 157 по сравнению с № 159, наличие в № 157 таких форм β (стк. 4 и 5 св.) и ξ с красивым росчерком вправо (стк. 7 св.), которые отсутствуют (не в принципиально похожем начертании, а на уровне исполнения) в № 159 и 237, а также форму прописной К (стк. 15 св.), обычную для № 157 и 159, но отсутствующую в № 237.