Юрий Захаров - Генерал армии Н. Ф. Ватутин

Словом, предстоящая стратегическая операция 1-го Украинского фронта должна была начаться наступлением против сильнейшей вражеской группировки. «Это контрнаступление, — требовала Ставка в своей директиве от 28 ноября 1943 года, — нужно организовать так же основательно и тщательно, как это было сделано под Белгородом».

Для выполнения поставленной фронту задачи Ставка передала в распоряжение Н. Ф. Ватутина из своего резерва 1-ю гвардейскую, 1-ю танковую и 18-ю армии, а также два отдельных танковых корпуса.

Дел было много. И Ватутин, не щадя себя, работал буквально сутками, готовя войска фронта к предстоящей операции. Вот как описывает одну из своих встреч с ним того периода Г. К. Жуков:

«Сначала я решил поехать на 1-й Украинский фронт, чтобы передать решение Ставки и помочь спланировать предстоящие действия войск.

Н. Ф. Ватутин... был прекрасный штабист. Он обладал завидной способностью коротко и ясно излагать свои мысли и к тому же имел на редкость красивый и четкий почерк. Большинство важных приказов, директив и донесений Верховному Главнокомандованию он писал сам. Я как раз застал его за составлением директивы о переходе в наступление главной группировки войск фронта...

Николай Федорович работал в жарко натопленной хате, накинув на себя теплую бекешу. Посмотрев на него, я понял, что ему явно нездоровилось.

Коротко познакомив Н. Ф. Ватутина с решением Ставки о развертывании действий на ближайший период и заслушав его последние коррективы к плану действий войск фронта, я посоветовал ему принять что-нибудь и сейчас же лечь, чтобы быть вполне работоспособным к началу наступления. Он согласился.

Выпив стакан крепкого чая с сушеной малиной и приняв пару таблеток аспирина, Николай Федорович ушел к себе в комнату. Мы с начальником штаба А. Н. Боголюбовым [58] С 11 ноября 1943 г. генерал А. Н. Боголюбов сменил на этой должности генерала С. П. Иванова. направились в оперативный отдел штаба, чтобы еще раз как следует разобраться в обстановке и проверить готовность войск к действиям.

Не прошло и десяти минут, как раздался телефонный звонок. А. Н. Боголюбов взял трубку. Звонил Н. Ф. Ватутин, приглашая его зайти. Я решил пойти вместе с А. Н. Боголюбовым. И мы вновь увидели Н. Ф. Ватутина за рабочей картой предстоящего наступления.

— Мы же договорились, что вы пойдете отдохнуть, а вы опять за работой?

— Хочу написать донесение в Ставку о ходе подготовки к наступлению, — ответил Николай Федорович.

Насильно выпроводив его из рабочей комнаты, я предложил все необходимое выполнить начальнику штаба, тем более что эта была его прямая обязанность.

Беспокойным человеком был Н. Ф. Ватутин. Чувство ответственности за порученное дело было у него развито чрезвычайно» [59] Жуков Г. К. Воспоминания и размышления, т. 3, с. 95—96. .

Наступление 1-й Украинский фронт начал 24 декабря мощными ударами по 4-й танковой армии противника, все еще угрожающей Киеву. Главный удар в общем направлении на Бердичев, Жмеринка наносили три общевойсковые и две танковые армии фронта. Для гитлеровцев это наступление явилось неожиданным: ни Манштейн, по-прежнему командовавший группой армии «Юг», ни главное командование вермахта и предвидеть не могли, что Ватутину в ходе почти беспрерывных оборонительных боев удастся накопить столь внушительные силы для контрудара.

1-я гвардейская армия генерала А. А. Гречко, 18-я армия генерала К. Н. Леселидзе и 38-я армия генерала К. С. Москаленко при мощной поддержке артиллерии и основных сил 2-й воздушной армии генерала С. А. Красовского уже в первый день наступления прорвали вражескую оборону на всю ее глубину. И тут Николай Федорович повторил то, что уже оправдало себя во время Курской битвы: он немедленно ввел в прорыв сразу две танковые армии — 1-ю и 3-ю гвардейскую, которые начали быстро развивать успех общевойсковых армий.

В течение 25—28 декабря в сражение были введены и остальные армии фронта. 13-я повела наступление на Сарны и Ровно, 60-я — на Шепетовку. 40-я и 27-я армии нацелили совместный удар на Белую Церковь.

К 30 декабря войска 1-го Украинского фронта расширили прорыв вражеской обороны до 300 километров по фронту и продвинулись до 100 километров в глубину, завязав бои уже непосредственно за Житомир, Бердичев и Белую Церковь. 4-я танковая армия противника оказалась рассеченной на три части. Вот тут уж у немецко-фашистского командования совершенно исчезли надежды на возможность восстановления обороны по Днепру.