Саймон Рабинович - Права нации - Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России

Любое европейское правительство начинало попытки интегрировать еврейские общины (как любые другие сословия и группы) в современное государство с отмены общинной и корпоративной автономии, унаследованной от Средневековья [73]. Дубнову казалось, что евреи Западной и Центральной Европы сами рады были променять автономию на гражданские права. Но ни в Австрии, ни в Пруссии, ни во Франции, ни в Польше евреи не имели особой возможности противостоять централизаторским тенденциям государства, искоренявшего групповые привилегии [74]. Например, формулировка декрета 1791 года, даровавшего права гражданства всем евреям Франции, предусматривает, что присяга на верность государству «должна рассматриваться как отказ от привилегий» [75]. Евреи обычно противились таким мерам, но даже сплоченная оппозиция действиям властей и многочисленные петиции не могли существенно изменить избранную властями политику. Однако позднее выяснилось, что европейские государства не стремятся к полной интеграции евреев и предпочитают использовать уцелевшие общинные структуры в различных практических целях.

До первого раздела Польши в границах Российской империи евреев не было. Но когда эти границы отодвинулись на запад за Днепр и Двину и в империю была включена существенная часть восточной Польши, российские власти почти сразу же задались вопросом, как обойтись с евреями на только что присоединенных территориях и что делать с их автономией. Поскольку власти в первую очередь были заинтересованы в налогах и стабильности, поначалу российское правительство укрепляло авторитет кегилот и независимость их судов и даже ненадолго допустило восстановление ваадов и создание Ваад Мединат Русия (Ваад Российского государства) [76]. Позже, в 1780-х годах, государственная политика изменилась: сложившаяся вскоре тенденция ограничивать еврейскую автономию естественно вытекала из стремления Екатерины II интегрировать евреев в систему российских сословий. Екатерина II попыталась распределить евреев по двум городским сословиям, купцам и мещанам, рассчитывая таким образом обеспечить приток населения в новые города. Ее план соответствовал прокламируемому Просвещением идеалу упорядоченного государства, и эта реформа, будь она доведена до конца, могла бы привести к полному растворению евреев в городских сословиях [77]. Однако Екатерина не уничтожила еврейскую автономию в отличие от привилегий других групп, например польской аристократии или остзейских баронов [78]. Новые усилия упорядочить юридический статус евреев были предприняты при Александре I с помощью специальных «еврейских комитетов». Эти усилия отражали намерение правительства лишить евреев роли экономических посредников между польской знатью и преимущественно православным крестьянством [79].

Сильнее всего на юридический статус и автономию евреев влияло само устройство российского общества. Все российские подданные были именно подданными, а не гражданами, поскольку вся власть безраздельно принадлежала царю. Вместо того чтобы преобразовать феодальное общество в современное, основанное на индивидуальных правах и верховенстве закона, Россия на протяжении XIX века сохраняла — хотя уже и более проницаемые — сословные границы.

По отношению к еврейскому населению основной вопрос для российских властей всегда звучал так: следует ли интегрировать евреев в существующую сословную систему или же их надо выделить в отдельное «сословие»? [80]Как указывает Бенджамин Натанс, в итоге сословная классификация оказалась особенно запутанной применительно к тем евреям, которые одновременно относились и к «сословию» евреев, и, например, к купеческому сословию [81]. В итоге в первой четверти XIX века такие прорехи в законодательстве чаще всего оказывались экономически выгодными для евреев [82]. Попытки добиться слияния евреев с российскими сословиями усилились в пору работы еврейских комитетов под руководством графа Киселева — с 1840 по 1863 год. Деятельность Павла Дмитриевича Киселева — кульминация усилий российской бюрократии применить внушенные Просвещением идеи к задаче превращения евреев в россиян [83].

Параллельно с этими непоследовательными мерами по включению евреев в сословную систему российское правительство время от времени пыталось ограничить или вовсе уничтожить институты еврейской автономии. Так, желая свести на нет политическую автономию евреев, Александр I в 1804 году строго ограничил полномочия руководителей кагала сбором налогов, а юрисдикцию назначаемого кагалом раввинского суда — религиозными вопросами [84]. Впрочем, на практике кагал сохранял власть, поскольку правительство вынуждено было доверять ему сбор налогов. При Николае I государство наращивало административное проникновение во все религиозные общины. Меры по сокращению юридической автономии евреев вполне укладывались в общий план царя усилить централизацию империи и свести к минимуму культурные различия между ее обитателями. Одни меры были направлены на согласование религиозных законов с гражданскими, другие — на устранение обычаев, подчеркивавших обособленность той или иной религиозной общины. Лучшим примером последнего служат указы Николая I, регулирующие ношение еврейского платья — с явным намерением устранить бросающиеся в глаза отличия евреев от других народов [85].