Татьяна Тимофеева - «Мы жили обычной жизнью?» Семья в Берлине в 30–40-е г.г. ХХ века

Когда в планы главы семьи, обычно единолично определявшего вид семейного досуга на ближайшие выходные, входило посещение кинотеатра, то семья отправлялась туда в полном составе. Идеологически заостренных лент («Еврей Зюсс», «Вечный жид» и т. п.) респонденты опять-таки «не запомнили», нет впечатлений от них и в опубликованных воспоминаниях. Однако один из опрошенных рассказал, что, когда на экраны вышел фильм Лени Рифеншталь «Триумф воли» о партийном съезде НСДАП в Нюрнберге, то отец сам предложил его для традиционного воскресного посещения кино. Фильм произвел большое впечатление, но больше не идеологическим содержанием, а масштабами отснятого материала и эффектами. На обратной дороге семья даже спорила, сколько тысяч человек участвовали в съемках [234]. Чаще всего в интервью упоминались безымянные «голливудские ленты» и фильм «Унесенные ветром» с Вивьен Ли и Кларком Гейблом в главных ролях (1939 г.).

Из других форм проведения досуга вне дома у молодых берлинцев особой популярностью пользовались танцевальные вечера, для среднего слоя — в респектабельных клубах («Грюн-гольд-клуб», «Блау-вайсс-клуб», «Рот-вайсс-рот танцклуб» и т. п. [235]), специальных залах и даже в филармонии [236], которые охотно посещались еще с 20-х гг., не было исключением и время кризиса. Там было можно за небольшие деньги весело провести время, познакомиться с девушкой, да и умение красиво танцевать в обществе ценилось высоко. Танцы как любимое занятие молодой семьи или влюбленных упоминаются большинством в опросе Херцберга. Их организовывали не только клубы, но и спортивные общества, трудовые коллективы для своих членов, культура праздника для сотрудников (Betriebsfest) в Германии была весьма развита [237]. На него обязательно приглашались мужья и жены и все проходило без особой программы, «по-семейному». И здесь берлинцы не остались в стороне от мировой моды. Классические вальсы и фокстроты сменяли уанстеп и даже свинг, который в 1936 г. был запрещен нацистами как свидетельство разложения неарийцев [238].

Молодые берлинцы много занимались спортом, причем спортивные союзы тогда носили кастовый характер, членами клуба обычно были представители одного социального слоя, все были хорошо знакомы между собой. Все спортивные общества с середины 30-х гг. были объединены в Германский национал-социалистический спортивный союз, получили новые «арийские» задачи и освободились от членов-евреев, но это не отразилось на их популярности, для молодых мужчин, как женатых, так и холостых, это были своего рода традиционные клубы для времяпровождения в кругу друзей, альтернативы пивным для тех, кто вел здоровый образ жизни [239].

Мальчики много ездили на велосипедах, которые старалась приобрести каждая более менее благополучная семья для своего ребенка, ведь на нем он ездил и в школу, которая могла быть расположена довольно далеко от дома. Подобные прогулки были своего рода путешествиями, «целей для этого было в городе предостаточно, но одна из них все время притягивала нас магически снова и снова: Анхальтер Банхоф. Со своими 36 путями он был главным узлом связи столицы с европейскими метрополиями» [240]. Особенно волновал мальчишек Восточный экспресс, даже названия далеких городов будили воображение. Столь же привлекательной целью был и аэропорт Темпельхоф.

Девочкам, которых воспитывали строже и больше следили за ними, запомнились пешие прогулки с родителями и выезды за город в выходные. Семейные разговоры при этом почти никогда не касались современных политических событий, изредка родители рассказывали о прошлом, о своем детстве в канун Первой мировой войны. Этот вид времяпровождения был особенно любим берлинцами и из-за своей дешевизны — максимум, чем пользовалось большинство, это общественным транспортом, и из-за представлений о пользе долгих пеших прогулок на свежем воздухе. Хотя некоторые семьи для выездов на природу нанимали карету или даже пользовались собственной машиной. Во время одной из таких прогулок в начале августа 1934 г. отец Вибке Брунс выглядел подавленным, так как накануне умер рейхспрезидент фельдмаршал Гинденбург, перед которым он, бывший офицер, преклонялся. Но он не проронил при дочери об этом ни слова, саму же восьмилетнюю Вибке тогда гораздо больше интересовали засахаренные орешки, стоившие всего 10 пфеннингов [241].

Женщин на таких прогулках часто действительно волновали иные проблемы, чем мужчин. «Моя мама шла с нами только тогда, когда отец обещал нам мороженое и конфеты. […] Осенью мы ходили в Кенигсхайде за грибами. Мама ворчала, когда мы возвращались с полными корзинами, потому что она должна была это переработать» [242]. Целью прогулки могли быть какая-то достопримечательность, но чаще — кафе или летний ресторан, где с одной стороны стояли столики со скатертями и сновали официанты, а с другой — столы без скатертей, чашки, кипяток и висела надпись «Здесь семьи могут сами сделать кофе!», так что любой мог провести свой досуг в соответствии со средствами [243]. Любимым удовольствием было также купание. Следует подчеркнуть, что все общественные места в Берлине, к которым принадлежали и оборудованные пляжи, были насыщены нацистской символикой, флаги со свастикой полоскались над головами отдыхающих. В этом отношении Берлин приблизительно до 1937 г. представлял скорее исключение, потому что многочисленные фотографии курортов Балтики и Северного моря вовсе не свидетельствуют о таком «дизайне», что отмечают и сами берлинцы в воспоминаниях [244].