Серж Нонте - Древний мир. Полная история

После этого поражения трепет объял всю Этрурию, причем не только вейян, устрашенных угрозой разорения. Однако, когда последние разослали послов к остальным этрусским городам, добиваясь созыва совета всей Этрурии, им было отказано в помощи и предложено «своими силами продолжать войну, начатую по их собственному усмотрению, и не искать себе товарищей по несчастью среди тех, с кем они отказались разделить мирные чаяния».

На море положение складывалось не менее серьезное. Этрурия попыталась завладеть Кумами, этой греческой колонией на берегу моря. Этрусский флот подошел к городу и осадил его, но на этот раз этрускам пришлось воевать без поддержки карфагенян. Кумы же, напротив, получили подкрепление от Сиракуз, другой греческой колонии, находившейся на Сицилии.

Впрочем, некоторые исследователи полагают, что карфагеняне пытались помочь этрускам, когда в борьбу последних с Кумами вмешались Сиракузы. Древнегреческий автор Пиндар действительно говорит о финикийцах и тирренах, как о принадлежавших к одному лагерю, но это еще не позволяет утверждать, что корабли карфагенян сражались при Кумах. Кроме того, карфагенское вмешательство в италийские дела маловероятно еще и потому, что усилия Карфагена в этот период были направлены на создание обширных владений в Африке.

Морское сражение между этрусским флотом и флотом сиракузского тирана Гиерона Старшего имело место в 474 году до н. э. Этруски потерпели в нем сокрушительное поражение.

После победы Гиерон разместил гарнизон на острове Искья, а чуть позднее сиракузцы стали совершать рейды на Эльбу и этрусские поселения на Корсике.

Это был весьма чувствительный удар, который подорвал репутацию Этрурии, как первостепенной морской державы. По сути, после этого этруски утратили былое господство на Тирренском море. Некоторые считают, что именно после этого начался общий упадок Этрурии.

Хотя термин «упадок» и применяется для обозначения процесса, который означал для этрусков потерю их морского могущества после поражения при Кумах (474 год до н. э.), он может показаться несоответствующим по отношению к эволюции некоторых городов внутренней части Этрурии. Прекрасная Этрурия V века до н. э. была еще далека от того, чтобы быть подавленной во всех областях.

Тем не менее на этом военные неудачи «прекрасной Этрурии» не закончились.

В 426 году до н. э. Фидены все же были разрушены римскими войсками. Последствия этого для города Вейи оказались непоправимыми: он не имел теперь непосредственной связи с морем. Более того, над городом Вейи, находившимся всего в 8 км от Фиден, нависла смертельная угроза. А еще через три года самниты (древнеиталийские горные племена) спустились на равнину и захватили этрусский город Вольтурнум, назвав его Капуей. Поначалу они приняли город и окрестности в совладение от изнуренных войною этрусков, но потом как-то в праздник новоявленные поселенцы напали ночью на старых жителей, которых сморило сном после пиршеств, и перебили их.

Это было фатальное событие для всей Этрурии.

В 405 году до н. э. закончилось очередное перемирие между Вейями и Римом, и полюбившие вкус побед римляне очень активно возобновили военные действия.

Подойдя к этому мощному этрусскому городу, они начали возводить двойные укрепления: одни на случай вылазок горожан были обращены против города, а другие — к Этрурии, если оттуда вдруг подойдет подкрепление.

По мнению Тита Ливия, «римские полководцы возлагали надежды скорее на осаду, нежели на приступ». Поэтому началось строительство зимнего лагеря, «что было в новинку римскому воину; предстояло продолжать войну, стоя на зимних квартирах».

В Риме это решение вызвало недовольство. Еще бы! Это же угроза народной свободе! Молодежь, оторванная от общественных дел, уже ни зимой, ни в другое время года не может возвращаться, чтобы навестить дом и родных… Да и зачем все это? Ведь римские солдаты вынуждены терпеть куда более тяжкие муки и лишения, чем осажденные: ведь те будут проводить зиму под крышей и за стенами родного города, а римляне, засыпанные снегом, должны будут в это время трудиться на строительстве осадных сооружений и спать в жалких палатках…

Заявления полководцев, не пожелавших до завершения дела отводить войска от осажденного города, тонули в криках «радетелей за народные интересы». И вот уже все вокруг позабыли о том, что солдатам за выполнение их воинского долга платили деньги, что теперь государство стало для них источником дохода, и теперь у них нет оснований требовать для себя отлучек домой.