Вольфганг Акунов - Белая гвардия Фридриха Эберта

Наряду с «Младотевтонским орденом» Артура Марауна и «старым» католическим военно-монашеским Тевтонским (Немецким) орденом, в Германии и Австрии описываемой эпохи существовали также полусекретный националистический союз «Дейчер Орден» («Немецкий орден», одноименный со «старым») и более глубоко засекреченный «Германен-Орден» («Германский орден» или «Орден германцев»), для членов которого было характерно увлечение древнегерманскими рунами и неоязычеством в духе ариософа Г(в)идо фон Листа. На разных этапах своего существования «Германский орден» (эмблемой которого служила вращающаяся «солнечная» косовидная свастика-«зензенкройц», наложенная первоначально на равносторонний крест, а позднее — на четырехлучевую звезду) включал в свой состав организации различной ориентации — например, баварское ариософское «Общество Туле», прусский монархический «Союз прямодушных» («Бунд дер Ауфрехтен») и даже Германскую Национал-Социалистическую Рабочую партию (НСДАП). В силу сходства названий вышеперечисленных «орденов» современники и особенно позднейшие авторы нередко путали (и продолжают путать!) их друг с другом и со «старым» католическим духовно-рыцарским Тевтонским (Немецким) орденом Пресвятой Девы Марии.

В ночь с 4 на 5 января грозового 1919 г. гауптман (капитан) германской армии Альфред фон Рандов, прибывший в Литву во главе 85 добровольцев, набранных им в Германии для службы в рядах Пограничной Стражи («Гренцшуц»), явился доложить о своем прибытии в штаб Верховного Командования 8 армии (АОК 8.), расположенный в городке Шавли (нем.: Шаулен, литовск.: Шяуляй). Штабные офицеры уже, как говорится, сидели на чемоданах, готовясь к эвакуации в Либаву (нем.: Либау, латышск.: Лиепаю). Сложившаяся ситуация представлялась поистине катастрофической. Только что пала Рига, взятая советскими войсками, переименованными сразу же после захвата ими столицы Латвии из 7-й армии Р.С.Ф.С.Р. в «советскую латышскую армию». Весь Прибалтийский антибольшевицкий фронт, удерживаемый, главным образом, германскими оккупационными войсками, грозил рухнуть с минуты на минуту. Распропагандированные красными агитаторами, засылаемыми как с Востока, из Москвы, так и с Запада, из Берлина, германские армейские части (совсем как русские солдаты летом и осенью кровавого 17-го года) бросали свои позиции и спешно уходили в тыл, чтобы оттуда «на перекладных» вернуться в Фатерланд (конечно, не «делить землю», но тоже ради достижения каких-то целей, более важных, чем верность воинскому долгу и присяге). Только остатки германской добровольческой «Железной бригады» (силой не более 450 штыков) и сформированная Балтийским Национальным Комитетом (БНК) добровольческая Охрана Прибалтийского Края (именовавшаяся по-немецки «Балтийский Ландесвер»), состоявшая из российских подданных — главным образом, «остзейских немцев» и русских (уроженцев Прибалтики) — силой в 1200 штыков и сабель еще кое-как удерживали (а вернее сказать — обозначали собой) тонкую, как готовая ежесекундно оборваться ниточка, линию фронта.

Доложив по всей форме о своем прибытии, гауптман фон Рандов узнал от оберст-лейтенанта (подполковника) Бюркера из штаба заново сформированного накануне Верховное Командование 8-й армии (прежнее АОК 8. было, в полном составе, снято приказом Верховного Командования Сухопутных сил), что ему и его людям надлежит прикрывать отход еще ведущих боевые действия против красных остатков антибольшевицких частей и организовать охрану железнодорожных путей между Шавлями и восточнопрусским городом Тильзитом — конечным пунктом отступления германских войск. Конкретно же речь шла пока об обеспечении безопасности железнодорожного участка Лидовяны-Тауроген (нем.: Таурогген, польск.: Тауроги, литовск.: Таураге).

На следующий день гауптман фон Рандов приказал сцепить стоявшие на путях «бесхозные» железнодорожные вагоны, прицепить их к составленным «гуськом» трем пока еще исправным паровозам и, после короткой, но жаркой дискуссии с заведующим складом, нагрузить состав провиантом. Приняв провиант, эшелон, подобно гигантской змее, оставив за собой Шавли, со скоростью улитки двинулся в юго-западном направлении, взяв курс на Ботоки. И правильно сделал, потому что уже 8 января 1919 г. Шавли были взяты частями Красной Армии. С величайшей осторожностью, опасаясь возможной засады, в полной боеготовности, поезд медленно приблизился к Лидовянскому железнодорожному мосту. К счастью для эшелона, мост оказался не только не взорванным, но и нисколько не поврежденным. Миновав его, фон Рандов приказал своим людям взорвать за собой пути. Во всех важных местах вдоль железнодорожной линии с поезда были высажены посты, чтобы обеспечить хотя бы минимальную охрану трассы. Вероятнее всего, добровольцы фон Рандова, высаженные из поезда с этой целью, сочли это боевое здание верным «пропуском в рай», хотя… кто его знает?