Владимир Захаров - Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского

Анализируя основные черты характера Павла Петровича, Борис Башилов постарался восстановить облик русского императора по свидетельствам современников. И, как это ни странно, но многие из знавших близко Павла I лиц единодушно отмечают рыцарские черты его характера. Княгиня Ливен утверждала, что:

«В основе его характера лежало величие и благородство — великодушный враг, чудный друг, он умел прощать с величием, а свою вину или несправедливость исправлял с большой искренностью» [316].

В мемуарах А. Н. Вельяминова-Зернова мы встречаем такую характеристику нравственного облика Павла I: «Павел был по природе великодушен, открыт и благороден; он помнил прежние связи, желал иметь друзей и хотел любить правду, но не умел выдерживать этой роли. Должно признаться, что эта роль чрезвычайно трудна. Почти всегда под видом правды говорят царям резкую ложь, потому что она каким-нибудь косвенным образом выгодна тому, кто ее сказал» [317].

Известный российский государственный деятель Яков Иванович Де Санглен (1776–1868) в своих мемуарах пишет, что «Павел был рыцарем времен протекших» [318].

Павел, как свидетельствует в своих воспоминаниях Саблуков, «знал в совершенстве языки: славянский, русский, французский и немецкий, имел некоторые сведения в латинском, был хорошо знаком с историей, географией и математикой; говорил и писал весьма свободно и правильно на упомянутых языках» [319].

Княгиня Ливен в своих воспоминаниях характеризует Павла следующим образом:

«Хотя фигура его была обделена грациею, он далеко не был лишен достоинства, обладал прекрасными манерами и был очень вежлив с женщинами.

… Он обладал литературной начитанностью и умом бойким и открытым, склонным был к шутке и веселию, любил искусство; французский язык знал в совершенстве, любил Францию, а нравы и вкусы этой страны воспринимал в свои привычки. Разговор он вел скачками, но всегда с непрестанным оживлением. Он знал толк в изощренных и деликатных оборотах речи. Его шутка никогда не носила дурного вкуса и трудно представить себе что-либо более изящное, чем короткие милостивые слова, с которыми он обращался к окружающим в минуты благодушия. Я говорю это по опыту, потому что мне не раз, до и после замужества, приходилось соприкасаться с Императором» [320].

Деспоты по натуре, как известно, не любят детей и не умеют искренне веселиться, — заметил Борис Башилов. Княгиня же Ливен указывает, что Павел охотно играл с маленькими воспитанницами Смольного института и, играя с ними, веселился от всей души. Это были немногие веселые часы тяжелой, полной мучительных переживаний, жизни.

«Он, — продолжает кн. Ливен, — нередко наезжал в Смольный монастырь, где я воспитывалась: его забавляли игры маленьких девочек, и он охотно сам даже принимал в них участие. Я прекрасно помню, как однажды вечером в 1798 г., я играла в жмурки с ним, последним королем польским, принцем Конде и фельдмаршалом Суворовым. Император тут проделал тысячу сумасбродств, но и в припадках веселости он ничем не нарушал приличий» [321].

Саблуков утверждает то же самое:

«В своем рассказе я изобразил Павла человеком глубокорелигиозным, исполненным истинного благочестия и страха Божия. И, действительно, это был человек в душе вполне доброжелательный, великодушный, готовый прощать обиды и сознаваться в своих ошибках. Он высоко ценил правду, ненавидел ложь и обман, заботился о правосудии и беспощадно преследовал всякие злоупотребления, в особенности же лихоимство и взяточничество» [322].

Нет сомнения, что в основе характера императора Павла лежало истинное великодушие и благородство, и, несмотря на то что он был ревнив к власти, он презирал тех, кто раболепно подчинялся его воле в ущерб правде и справедливости и, наоборот, уважал людей, которые бесстрашно противились вспышкам его гнева, чтобы защитить невинного, — заключил Башилов [323].

Снимать обвинения всегда не просто, а тем более обвинения в принадлежности к масонскому братству. Так уж получается, что не в меру ретивые современные «православные» собратья вовсю распространяют свои домыслы и о Павле I, и о Мальтийском ордене, как о масоне и масонской структуре. Не секрет, что в самых разных изданиях, от желтой, бульварной прессы и до весьма солидных монографий можно встретить утверждение, что Мальтийский Орден — это масонский орден, масонская структура. Не секрет и то, что все авторы этих статеек, подписывающиеся как «православные публицисты» и т. п. на самом деле принадлежат к той категории молодых (часто не по возрасту), ищущих представителей российской интеллигенции, за которыми давно закрепилось наименование «православных неофитов». Еще каких-то десяти-пятнадцати лет они были прилежными школьниками и студентами в советских учебных заведениях, никогда не ходили в храм, а уж тем более не исповедовались, а кое-кто из них и вообще был полным безбожником. Но наступил крах коммунистической идеологии, и эти люди бросились искать русские национальные идеи, и вот тут-то они стали жадно хватать любые сведения, которые излагались в популярных брошюрках, во множестве появившихся на прилавках магазинов. Большинство из них были пустые, слабенькие подражательные писания, наполненные всяким вздором и вымыслом. Но именно в них многие не только видели, но и были уверены, что тут содержаться те «подлинные сведения, которые были запрещены в годы советской власти»…