По мнению В.В. Пузанова, отказ от старейшинства был обусловлен первочередной задачей Любечского съезда — консолидацией сил южнорусских земель перед лицом половецкой опасности. Вместе с тем Черниговская и Переяславская земли, по мнению исследователя, уже созрели для того, чтобы выйти из-под власти Киева. Предотвратить нарастание центробежных тенденций «…было возможно только при соблюдении принципа status quo . Поэтому съезд закрепил юридически сложившееся соотношение сил между князьями — с одной стороны, отдельными федерациями и волостями — с другой» [689].
Как видно, исследователи достаточно единодушны в своих оценках последствий Любечского съезда: провозглашение киевского стола отчиной Изяславичей означало упразднение династического старейшинства, созданного «рядом Ярослава». Следует согласиться с замечанием А.Е. Преснякова, что «падение старейшинства означало, вместе с тем, и падение статуса Киева как стольного города».
Но есть и иные точки зрения. Так, А.П. Толочко полагает, что в результате Любечского съезда «…верховная власть, положение принцепса, таким образом, отныне должно было принадлежать только одной линии разросшегося рода Рюриковичей. Вместе с Киевом, следовательно, за Изяславичами закреплялось и политическое верховенство на Руси, становящееся их наследственной прерогативой» [690]. Фактически исследователь говорит о своеобразной «приватизации» политического лидерства в рамках Русской земли. Однако, на мой взгляд, подобное предположение не находит опоры в источниках. Если следовать логике вышеизложенной концепции, то тогда за Святополком, по аналогии со статусом его отца, должен был закрепиться титул «брата старейшего». Но подобное явление не зафиксировано источниками: о старейшинстве Святополка во время его киевского княжения источники молчат.
Более того, события 1097 г., когда против Святополка, поддержавшего Давыда Игоревича в деле ослепления Василька, выступила объединенная коалиция Мономаха и Святославичей, как раз говорят о низком авторитете киевского князя, и уж тем более об отсутствии у него статуса «старейшего». Показательно, что даже киевская полития отказалась поддержать своего князя в этом конфликте и инициировала переговоры о мире с коалицией Мономаха.
Следовательно, решение Любечского съезда говорит лишь об уравнивании статуса киевского стола со столами черниговским и переяславским (в этом смысле предположение В.В. Пузанова наиболее близко к истине). Это означало фактическое падение общединастического статуса Киева и его значения как главного города Русской земли. Можно сказать, что решение Любечского съезда стало первым шагом к распаду мультиполитийной структуры под названием Русская земля с последующим выделением Киевской, Черниговской и Переяславской земель в самостоятельные политические единицы.
Представляется, что киевская полития не пребывала в восторге от перспектив утраты влияния и превращения Русской земли в землю Киевскую. Поэтому, призывая Мономаха, киевляне достигали сразу двух целей. Во-первых, они получали на своем столе энергичного и инициативного князя, гаранта сохранения своего главенствующего статуса. Во-вторых, призванием Мономаха фактически были денонсированы Любечские соглашения в части статуса. Киева. Его общерусское значение было вновь восстановлено. Это оказало большое влияние на последующее развитие Русской земли.
Вокняжение Мономаха в Киеве открыло для него возможности к возобновлению политики его отца. Речь идет о так называемом «династическом проекте» Всеволода Ярославича, предусматривавшем установление контроля над Русской землей силами одной княжеской семьи. Попытка реализации этого проекта в 1080-х гг. в конечном итоге вызвала масштабный династический кризис; главной движущей силой стали обделенные Всеволодом Святославичи.
Став киевским князем, Владимир Всеволодович не повторил ошибок своего отца. Мономаху были памятны события борьбы за Чернигов с Олегом Святославичем, которые он запечатлел на страницах «Поучения» [691]. Поэтому одним из ключевых аспектов Мономаховой политики стал благожелательный нейтралитет по отношению к Святославичам.
Первоочередной задачей Владимира как киевского князя стало восстановление или укрепление власти Киева над «внешней Русью». На протяжении 1114–1125 гг. под безусловный контроль Киева возвращаются Смоленск [692]и Владимир-Волынский [693]. Вывод Глеба Всеславича из Минска укрепил позиции смоленского стола с западного направления, а перевод Мстислава в Белгород и посажение в Новгороде Всеволода Мстиславича [694]восстановили контроль Киева над Новгородом и территориями, соединяющими эти политии.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу