Владимир Шишкин - Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Наконец, остается вопрос, когда при дворе были приняты церемониальные барьеры и что король хотел сказать двору, учреждая их и отгораживаясь от придворных. Впервые Генрих III упомянул барьеры в своем Регламенте 1574 г. и попытался использовать их уже осенью того же года в Лионе во время обеденной церемонии. Однако, как пишет Л'Этуаль, это нововведение вызвало взрыв негодования со стороны придворных и король быстро отказался от этой затеи, решив, что она преждевременна [980] L'Estoile P. de . Registre-Journal du règne de Henri III. T. I (1574–1575)/Éd. M. Lazard et G. Schrenck. Genève: Droz, 1992. P. 78; Le Roux N. La cour dans l'espace du palais. L'exemple de Henri III. P. 247–248. . Дворяне Франции привыкли видеть доступного для всех короля, публичного в каждом своем движении, но никак не закрытого монарха, не только сидящего за отдельным столом и принимающего пищу отдельно, но также намеренно отделяющего себя от своего двора и отстраняющего от себя дворянство. Это воспринималось как нарушение традиции придворных пиров, в центре которой всегда находилась фигура короля, зачастую за одним столом с рыцарями-сотрапезниками [981] Lacroix B. Le Moyen Âge à table. P. 28–31. . Учреждение барьеров при французском дворе сразу связали с чужеродными обычаями, принятыми в Польше или при дворе императора. Действительно, бургундская традиция барьеров использовалась у наместников Фландрии в Брюсселе, при дворах в Мадриде и в Вене, и их мог видеть Генрих III во время недолгого пребывания в гостях у своего тестя императора Максимилиана II [982] Chatenet M. Etiquette and Architecture at the Court of the last Valois//Court festivals of the European Renaissance. Art, politics and performance/Ed. J.R. Mulryne & E. Goldring. London-New York: Routledge, 2017. P. 89–90. . Мы можем только предполагать, что церемониал Габсбургов и организация церемониального пространства при иных дворах как минимум подтолкнули Генриха III к куриальным реформам при своем дворе.

Вместе с тем, хорошо известно, что Генрих III изначально был воспитан как церемониальный король, и все его политическое и духовное целеполагание было связано с возвеличиванием королевской персоны, для чего он использовал рациональный европейский церемониальный опыт, придавая ему характерные французские черты. Например, подчеркивая сакральность королевской трапезы, Генрих III, в подражание Христу и его Апостолам, Регламентом 1582 г. учредил церемонию своего воскресного обеда после торжественной мессы, как форму коллективного причастия, которая проходила за круглым столом с участием двенадцати персон-сотрапезников, специально выбранных монархом, в знак исключительного благоволения [983] Règlement ordonné par le Roi […], le 10e Octobre 1582//Règlement de la maison du Roi et des principaux officiers servans en icelle. P. 121r. . Этим решением король поочередно приобщал своих придворных к кругу избранных, соприкасающихся с помазанником Божьим, играющим роль короля-первосвященника, высшим носителем Величества, обеспечивая необходимый диалог со своим двором и тем самым сохраняя сочетание его светского и духовного начал [984] Канторович Э . Два тела короля. С. 567. .

С другой стороны, по свидетельству королевского архитектора Филибера Делорма, барьеры как таковые использовались при французском дворе как минимум с 1560-х гг., отгораживая личное пространство юного Карла IX от толпы придворных, приветствовавших его утром в спальне, которых было так много, что король не мог подняться с кровати и приступить к одеванию в течение часа [985] L'Orme Ph . Architecture. Paris, 1567. P. 20. . Скорее всего, речь идет о сугубо французском изобретении. Нам также представляется, что Генрих III начал церемониальные преобразования в 1574 г., прибыв во Францию уже с готовым планом конкретных мероприятий, учитывающим как французский, так и иностранный опыт. Регламент 1585 г. стал удобным поводом воплотить в жизнь то, что не удалось сделать несколькими годами ранее. Введение барьеров на церемониях трапезы, мессы, а также в королевской спальне и в бальной зале, подчеркивало авторитет короля, его семьи, и создавало его исключительное политическое и сакральное пространство. Такое решение в равной степени способствовало большей безопасности физического тела монарха, поскольку возле барьеров дежурили лейб-гвардейцы, и организационно дисциплинировало придворных. Конечно, это была очевидная реакция короны на затяжные гражданские войны и умаление королевского авторитета: в духе неоплатоников Генрих III пытался создать свой гармоничный и безопасный мир среди всеобщего хаоса, используя церемониал как главное средство для организации идеального двора.