Елена Смилянская - «Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона - Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

Посланником Швеции в Петербурге в 1766–1773 гг. был барон Карл Риббинг (Carl Ribbing), но он никогда не был шведским министром в Копенгагене ; вероятно, Элфинстон что-то путает.

Екатерина отправилась в Царское Село 7/18 апреля из дворца, а не из монастыря; произошло это в 5 часов после обеда, и часть пути по Санкт-Петербургу она проехала в своем городовом экипаже, чему Элфинстон или его сыновья вполне могли быть свидетелями. Ее путь до Царского Села занял два часа, и в 7 вечера она уже играла в карты в Янтарных комнатах (КФЖ 1771. С. 136).

Лорд Каткарт напрямую связывал прием у вел. князя Павла Петровича со стремлением опровергнуть клевету и слухи о недостойном поведении Элфинстона. Британский посол писал в Лондон 12/23 апреля 1771 г., что граф Панин жаловался на серьезное противодействие в отношении Элфинстона, что «дело адмирала Элфинстона вне его возможностей (it was out of his road)». Каткарт получил уверения от Панина, что граф считает намерения Элфинстона «благими», но что после его приезда в Петербург «сильные течения возникли против него», что Панин, не находя никаких подтверждений обвинениям против Элфинстона, сам решил разбить лед и представить Элфинстона великому князю. Далее он сообщал: «Контр-адмирал Элфинстон на прошлой неделе был представлен великому князю и был очень милостиво принят, и ему было приказано на следующий день быть, чтобы быть представленным императрице, но из‐за нездоровья великого князя в это время представление не состоялось. Я упоминаю эти обстоятельства, так как они открыто разрушают отчеты в зарубежных газетах о том, что адмирал был сюда вызван по делу о предполагаемом должностном преступлении ( misconduct )». Каткарт сообщил также, что Панин убедил его в том, что во избежание последствий будет оказывать щедрое покровительство «этому джентльмену [Элфинстону] до того, как все хорошо разрешится, но это непростая задача» (TNA. SP 91/87. Fol. 182–183 – Каткарт лорду Галифаксу, 12/23 апреля 1771 г.).

О регалиях капудан-паши см. с. 44.

Явный намек на то, что Элфинстон не хотел демонстрировать свое британское подданство, будучи на российской службе. Элфинстон был знаком с Каткартом по меньшей мере с июля 1769 г., когда Каткарт взял Элфинстона в свою карету для поездки на праздник в Петергофе (NLS. MD. Acc. 12686/13 (Papers of the family of Cathcart). Fol. 782).

Об отношении британского посла к делу Элфинстона и о предпринятых им шагах говорят реляции в Лондон. 25 марта/5 апреля 1771 г. лорд Каткарт сообщает: «Прошлой ночью сюда прибыл адмирал Элфинстон, получивший приказ отправиться в Ливорно и оттуда отбыть сюда, с чем он немедленно согласился <���…>. Адмирал не знает ничего, зачем его позвали, говорит, что ему не в чем себя обвинить, принужден молчать, пока с ним не будет разговора, и не похоже, что он вообще что-либо понимает из того, что против него может быть или будет сказано. Некоторое время назад, когда у меня появился отчет о намерении провести расследование, я пробовал сказать, что обвинения его столкнутся со встречными обвинениями и что мне кажется, что самым мудрым будет избежать первых, чтобы не быть втянутым в разбирательство последних, что военный суд может быть связан с бесконечными затратами, никогда не закончится и при любом исходе не принесет удовлетворения, так как даже если удастся собрать всех свидетелей, останется много неясностей в показаниях свидетелей произошедшего. С тех пор я ничего об этом не слышал и льщу себя надеждой, что таких намерений более нет» (NLS. MD. Acc. 12686/11 (Papers of the family of Cathcart). Листы не нумерованы). 5/16 апреля 1771 г. лорд Каткарт написал в Лондон шифрованное донесение: «Я не перестаю замечать Вашей светлости, милорд, что мне представляется, что против адмирала Элфинстона были затеяны какие-то козни, если не сказать несправедливости. Я сделал все что мог, чтобы успокоить его, и нашел его более сговорчивым, чем мог ожидать в этих обстоятельствах. Я сообщил здешнему двору в частном порядке о том, что сделал, но в то же время уверил их, что они должны либо хорошо принять его, либо сообщить ему о его преступлении, в иных случаях невозможно будет предотвратить с его стороны возмущений по этому поводу и объяснений, которых, если бы они дружески послушались меня, я бы посоветовал им избежать. Граф Панин кажется мне обязанным и вследствие того, о чем я сказал, представил его [Элфинстона] великому князю, и был назначен день для представления его императрице, но незначительное недомогание великого князя заставило это отложить, так как Его императорское высочество не был при дворе. Это, однако, разрушило сообщения о том, что он [Элфинстон] считается преступником. Я позабочусь о том, чтобы ему была предоставлена возможность обнародовать правду. Вчера я имел удовольствие узнать от адмирала Элфинстона, что лорд Эффингем и британские лекари и лоцманы прибыли в Ливорно» (TNA. SP 91/87. Fol. 176–177).