Наталия Семенова - Московские коллекционеры

Кристиан Корнелиус Крон

(Ксан Крон, 1882–1959) — живописец, портретист и пейзажист. В 1905 году вольнослушатель Академии художеств в классе И. Е. Репина. В 1906 году уехал в Мюнхен, учился в школе Симона Холоши. В 1906–м уехал в Париж. После окончания обучения в Париже вместе с женой (русской шведского происхождения) переехал в Киев, где в 1912–м состоялась его персональная выставка, в этом же году участвовал в выставке «Бубновый валет». В 1918–м покинул Россию и вернулся в Норвегию. Два портрета С. И. Щукина работы Крона хранятся в собрании Государственного Эрмитажа.

В расположенном напротив Потешного дворца Кавалерском корпусе до революции жили чиновники Кремля, после переезда советского правительства из Петрограда в 1918 году здесь поселились В. И. Ленин и другие члены правительства.

Михаил Павлович Келлер

(1883–1957), граф, родился в Царстве Польском. Окончил Катковский лицей. Член Русского библиографического общества и Российского общества друзей книги, обладатель богатейшей библиотеки.

Впоследствии С. И. Щукин, как и большинство русских эмигрантов, получил «нансеновский паспорт». Такие паспорта были введены Лигой Наций по инициативе полярного исследователя Фритьофа Нансена по решению созванной в 1922 году в Женеве конференции. Лица, имевшие «нансеновский паспорт», пользовались правом проживать и перемещаться в странах — участницах конференции, в отношении них не действовали ограничения, предусмотренные для лишенных гражданства лиц. Русские эмигранты благополучно прожили с такими паспортами до конца своих дней.

Михаил Николаевич Покровский

(1868–1932) — государственный, общественный и партийный деятель, историк — марксист, академик АН СССР (1929). Инициатор чисток в Академии наук и так называемого «Академического дела» («Надо переходить в наступление на всех научных фронтах. Период мирного сожительства с наукой буржуазной изжит до конца»), когда органами ОГПУ была арестована большая группа ученых — историков.

Заведование принадлежавшим Наркомпросу недвижимым имуществом отошло Отделу имуществ республики, а охрана памятников искусства и старины была целиком передана Отделу по делам музеев.

Дмитрий Иванович Щукин умер в 1932 году на семьдесят восьмом году жизни и был похоронен на Миусском кладбище. Могилу его найти не удалось.

Идея создания музеев художественной (живописной) культуры «стимулировалась затяжным конфликтом» между представителями нового искусства и традиционной музейной практикой, игнорировавшей само существование авангарда. По мысли одной группы идеологов, музей художественной культуры должен был включать все имеющиеся в стране собрания «новых течений» русского и западного искусства, начиная с импрессионизма. По мнению же А. М. Родченко, смешивать французскую живописную культуру с русской было неправильно. Концепция директора музея художественной культуры в Москве победила, и собрания новой французской живописи С. И. Щукина и И. А. Морозова сохранили свою автономность.

Отнюдь не просоветски настроенный П. А. Бурышкин и тот вспоминал, что на вопрос, не собирается ли Щукин судебным порядком вызволять свои коллекции, Сергей Иванович ужасно заволновался и, страшно заикаясь, стал говорить, что собирал не столько для себя, сколько для своего народа. «Что бы на нашей земле ни было, мои коллекции должны оставаться там».

Адриан Львович Конюс (1903–1948) станет героем Франции и скончается в Африке. Среди множества наград полковник Конюс будет удостоен ордена Compagnon de la Liberation (Соратник Освобождения), учрежденного генералом де Голлем. Наталья Львовна Конюс (1900–1974), в замужестве Катуар.

Легенда о том, что парижская квартира Щукина набита картинами, такое же вранье, как и рассказы о его жалком существовании. «Мекк много рассказывает про С. И. Щукина. У него в Париже великолепная квартира, в отличном месте. Вся она уже битком набита картинами (с позволения сказать, ибо все вроде супрематистов), ни сантиметра уже нет свободного на стенке, и завалена книгами Edition de lixe», — сообщал И. Э. Грабарь в мае 1924 года из Нью — Йорка жене. Даже про книги — которых было немало — и то фантазия: библиотека была довольно скромная, в основном — русская классика.

А. Г. Костеневич считает, что так же, как и Дюфи улавливал настроение послевоенного европейского общества, так и Щукин со своим обостренным коллекционерским чутьем не мог пройти мимо мастера, которого «пропустил». Поэтому он и нарушил данный себе обет ничего не покупать.