Роман фон Раупах - Лик умирающего (Facies Hippocratica). Воспоминания члена Чрезвычайной Следственной Комиссии 1917 года

Решаясь рассказать об этом совершенно необычном вызове военного следователя в служебный кабинет военного министра, я надеюсь, что вводный эпизод этот не отвлечет внимания читателя от основной темы и не нарушит последовательность в ее изложении.

В конце июня 1913-го года находившийся в лагере под городом Вильманстрандом командир армейского корпуса 52 получил писанное на машинке анонимное письмо. В письме этом сообщалось, что по приложенной к нему квитанции в камере для хранения ручного багажа в Гельсингфорсе будет пакет, содержащий секретные мобилизационные дела и несколько сот секретных карт. До сих пор, писал автор, такого рода секретные документы по их использовании возвращались в те части, из которых получались. На этот же раз соблюдение такого рода порядка оказалось невозможным, ввиду экстренного вызова в Берлин. Поэтому часть секретных документов, которые, как использованные, не нужны, возвращается, другая, сфотографировать которую не было времени, изъята из дела, а одно мобилизационное дело увозится в Берлин полностью. Далее сообщалось, что разведка и получение секретных мобилизационных дел из военных учреждений настолько хорошо организована, что все попытки к раскрытию и искоренению этой деятельности будут совершенно бесполезны.

Письмо имело бланк: «Отдел тайной разведки германского генерального большого штаба», и подпись: «Агент германского генерального большого штаба N».

По приложенной квитанции из камеры для хранения ручного багажа действительно были выданы два пакета, состоявшие из целого ряда мобилизационных дел, документов и множества секретных карт.

Случай этот произвел в Петербурге огромный переполох. По приказанию командующего войсками Великого Князя Николая Николаевича и военного министра Сухомлинова расследование этого дела было поручено не военному следователю, а особому контрразведочному отделению, состоявшему из чинов жандармской политической полиции и находившемуся в ведении и подчинении военного министра. Результаты произведенного этим отделением расследования были изложены в особом постановлении и в общих чертах сводились к следующему вымыслу:

«В 1913-м году в город Гельсингфорс будто бы приехал и поступил там на службу конторщиком поручик гвардейского Императора Вильгельма полка Ганс фон Бенке. Офицер этот будто бы специально поселился в Финляндии в целях шпионажа, вошел в сношение с целым рядом проживающих в Гельсингфорсе лиц, в том числе и корреспондентов „Нового Времени“ 53 Гриневским, оказавшимся евреем Иоселем Гинсбургом. При участии этого Гинсбурга поручик Бенке завязал сношения с нижними чинами гарнизона, одним из которых, уволенным в запас армии писарем Веселовым и было совершено похищение документов из мобилизационного шкафа одного из финляндских стрелковых полков. Похищенные дела и документы, связанные в один пакет и завернутые в желтую бумагу, поручик Бенке 10-го мая 1913 года около 11-и часов утра сдал на отходивший в Германию пароход.

Содержание этого секретного материала оказалось, однако, настолько важным, что германский генеральный штаб потребовал немедленного выезда в Германию самого Бенке, для дачи необходимых объяснений. Вынужденный спешно выехать в Германию 21-го мая, Бенке поручил Гинсбургу возвратить документы обычным порядком, но Гинсбург поручения этого не исполнил и стал распорядителем полученных секретных материалов, использовав их как орудие мести в отношении некоторых офицеров-антисемитов. С этой целью он приказал своему сотруднику писарю Веселову переписать на машинке составленное им анонимное письмо, сдал мобилизационные дела в камеру для хранения ручного багажа и, приложив квитанцию к анонимному письму, отослать последнее командиру корпуса. Так как вслед за Бенке из Финляндии уехал и еврей Гинсбург, а писарь Веселов был уже в запасе, то германскую шпионскую организацию в Финляндии в настоящее время следует считать ликвидированной».

Это расследование, состоявшее из собранных в объемистом томе показаний разного рода агентов и наблюдателей, было передано мне для привлечения к ответственности офицера, заведовавшего мобилизационной частью, по обвинению в небрежном хранении вверенных ему секретных дел.

При осмотре полученных из камеры ручного багажа документов оказалось, что на многих из них имелись сделанные цветным карандашом отметки, вопросительные и восклицательные знаки. Страницы, заключавшие самые секретные документы были грубо вырваны, на некоторых документах отмечались сокращенные названия тех частей, которым они принадлежали, например: 2. F. S. R. (2-й финл. стрелк. полк). Часто попадалась отметка «Voll» (полно).