Андрей Богданов - Повседневная жизнь Древней Руси

В XVIII веке норманисты использовали также апелляцию к прусскому опыту, памятуя родословные легенды, согласно которым предки династии Романовых выехали на Русь из Пруссии. На фоне бурной просветительной деятельности прусского короля Фридриха Великого эта идея выглядела неплохо. Не считая того, что пруссы были балтским племенем, покоренным немцами только в XIII веке.

Итак, с точки зрения нелепой идеи «государственных» и «негосударственных» народов отнесение создания Русского государства к скандинавам смехотворно. Что не мешало патриотически настроенным русским антинорманистам воспринимать ее всерьез.

Ответ антинорманистов состоял (и состоит) в том, что русы, начиная с легендарного князя Рюрика и его родни, были отнесены к западным, прибалтийским славянам, жившим в IX веке на южном побережье Балтийского моря от современной Калининградской области до Дании. А Русь определена как особый район в Южной Руси (вблизи Киева или в современной Липецкой области), выходцы из которого и дали свое название вначале верхушке, а со временем и всем подданным Древнерусского государства. Естественно, эти древние русы (или, в греческом написании, росы) были восточными славянами. Всякий, кто не вполне доверял слабым доводам в пользу автохтонности этого русского племени, моментально причислялся к стану врага.

Антинорманистов не смущает, что идея изначальной и вечной славяно-русской идентичности противоречит фундаментальной основе русской государственности, объединяющей со времен Древней Руси множество народов. Именно отношение ко всем народностям, языкам и культурам как к равным подданным одной Русской державы сформировало и поддерживает тысячелетний феномен России, где чистокровный грузин князь П. И. Багратион восклицает вместе с русскими, немецкими и сербскими по крови генералами: «Мы русские! Клянемся в том пред всесильным Богом!» — и побеждают «одной лишь силой воли русского человека» [111] Старков Я. М . Рассказы старого воина о Суворове. М., 1847. С. 212–218. . Казалось бы, возможность проследить процесс формирования сплачивающей нас державной идеи на заре Древней Руси должна патриотических историков вдохновлять. Но и тут провокация оказывается сильнее здравого смысла.

Как обычно бывает, полярные точки зрения — равно неправомерные — питают друг друга. Стороны веками громоздят аргументы и контраргументы, интересные не сами по себе, но исключительно в процессе спора. Даже если собрать и сжечь все работы норманистов (или антинорманистов, разницы нет), тексты одной стороны передадут всю дискуссию целиком, поскольку полярные мнения друг без друга не живут. Функционально спорщики выступают лучшими друзьями, у которых на самом деле есть лишь один истинный противник — любой благоразумный историк, который анализирует источники вне этой псевдоантагонистической парадигмы.

Дискуссия норманистов и антинорманистов до сих пор выглядит весьма занимательной, хотя к науке может быть отнесена только за счет формы. По сути она мешает историкам объективно разбираться в интереснейших культурных взаимоотношениях, на фоне которых в X веке в Восточной Европе сложилось Древнерусское государство. В основе этих взаимоотношений лежали удобнейшие, стратегически чрезвычайно важные водные пути по землям восточных славян и дружественных им финно-угров.

Водные системы Волги, Днепра, Дона, Западной и Северной Двины и прилегающих, доступных по «волокам» рек соединяли север и юг, запад и восток Европы. Благодаря им германские владения на Дунае, славянские, балтские и скандинавские земли на Балтийском море были связаны с Византией и Великим шелковым путем, проходившим с востока на запад от Китая через южный берег Каспия к Средиземному морю (с ответвлением на Индию).

Просто указать на эти связи — значит не сказать ничего, если не пояснить: это были определяющие связи для развития небольшого северо-западного отростка Евразии, известного нам как Европа. Особенно для севера Европы, не втянутого в свое время в орбиту античной цивилизации, и для восточных ее районов, знакомых с достижениями средиземноморской культуры только через торговлю. Водные пути Восточной Европы вели северных варваров, в том числе и наших с вами предков, к непокоренной варварами Восточной Римской империи: державе ромеев, известной в научной литературе как Византия. Именно ее культура оказала определяющее воздействие на формирующийся господствующий слой всех государств Европы. Как показывают нам материальные и изобразительные источники, уже с IX века всё воинское сословие, все берущие дань, от Волги до Ирландии, строго следовали византийской моде, в отличие от дающих дань землепашцев и ремесленников, веками сохранявших племенные костюмы, утварь и украшения.