Андрей Богданов - Повседневная жизнь Древней Руси

Фактически независимый при Игоре словенский Новгород и неопределенной принадлежности кривичский Псков представляли, видимо, большие проблемы с точки зрения их отношений с центральной властью, которой они практически не подчинялись, и с разбойниками-варягами, которым с одобрения киевского князя платили дань. Посадить своего сына Святослава на княжение в Новгород, как об этом писал в трактате «Об управлении империей» (закончен к 952 году) император Константин Багрянородный, было бы для Ольги разумной идеей. Ведь, по сути, князю с дружиной нечего было делать в Киеве, а его пребывание в Новгороде позволяло оставить варяжскую дань в семье. Впоследствии мотив получения положенных князю доходов с Новгорода всегда был важнейшим в стремлении князей занять крайне беспокойный новгородский «стол» [148] См., напр.: Богданов А. П . Александр Невский. М., 2009. .

Река Мета составляла крайний северо-восток владений княгини в землях ильменских словен, кривичей и финно-угров. Она течет в нынешних Тверской и Новгородской областях, от Вышнего Волочка до озера Ильмень. Река Луга обозначила северо-западный рубеж Руси, протекая в землях тех же словен, кривичей и финно-угров от современной Новгородской области через Ленинградскую, мимо северной границы Псковской области.

«Почему распоряжения Ольги коснулись берегов этих двух рек? — спрашивал себя Соловьев и отвечал так: — Взглянувши на карту, мы видим, что Луга со своими берегами составляет крайнее владение Новгородской области на северо-западе, а Мста — в противоположную сторону, на северо-востоке; вспомним, что верховье Мсты и следующий за ним волок, отделявший озерную область от области Верхней Волги, был по этому самому границей Новгородской и Ростовской областей, пределом новгородских владений». Волок из Мсты вел на Великий Волжский путь. В свою очередь река Луга, впадающая в Финский залив, проходила по славянским землям в Балтику, обозначая северную границу расселения кривичей на северо-западе.

Вспомним также, что все последующие законодательные и административные учреждения древнерусских князей до Александра Невского включительно касались только единоверного славянского населения; навязывать русских чиновников и «Правду Русскую» иноплеменному населению страны считалось немыслимым. Другими словами, летопись указанием на Новгород, Псков, Мсту и Лугу обозначает нам круг северных славянских земель Руси, где Ольга считала возможным установить русские законы и посадить княжескую администрацию. Финно-угорские же владения и много позже описывались как подвластные русским князьям, но не управляемые ими.

Реки Днепр и Десна обозначают два направления на юг Руси. Днепр проходил через земли смоленских кривичей и любечских радимичей к киевским полянам, оставляя западнее земли полоцких кривичей, дреговичей (живших между Березиной и Припятью) и уже «устроенных» древлян. О Полоцке, как и о возникшем в X веке Турове (городе дреговичей на притоках Припяти) летопись не упоминает; мы не знаем почему. Из сознания летописца вообще как бы выпала западная часть Руси. Зато восточная ее часть обозначена деятельностью Ольги на реке Десне очень хорошо. Десна текла с севера на юг, из земель смоленских кривичей, по восточной границе владений радимичей (дальше на восток начинались уже леса непокорных вятичей), через земли сильного союза племен северян (со столицей в Чернигове) и впадала в Днепр чуть выше Киева.

Везде Ольга строила «места» и «погосты»: пункты, где чиновники давали суд и собирали твердо установленные дани — то есть уже не грабительские поборы, а государственные налоги. Местное население обеспечивало их деятельность оброками: платой (в основном продуктами) за пользование государственной властью (например, судом княжьего мужа) и ее владениями (перевозами, ловищами и пр.). Фиксация размера оброков защищала людей от произвола расселившихся по стране княжьих мужей и была принципиальна для спокойствия государства.

Разбросанные по всей стране села Ольги — первые устроенные государством населенные пункты (не считая ничем не подтвержденных легенд о строительстве Олегом и Игорем городов). Характерно, что сама княгиня жила вначале в неукрепленном дворце вне стен Киева и мужи ее тоже не спешили укрыться за стенами города. Села означали многое. Прежде всего княгиня по договору с местными жителями получала в свое владение землю и угодья. Затем она и последующие князья и бояре стали такие земли населять. Земля означала появление на территориях союзов славянских племен княжьей собственности. То есть само строительство сел свидетельствует о переходе от отношений правителя и подданного в стиле «вооруженный грабитель — жертва» к отношениям мирным и постоянным, правовым и договорным. Это совершенно иная форма государственности, если, конечно, князя-разбойника можно считать государственным деятелем.