Вольфганг Акунов - Божьи дворяне

Рядом вскоре появились церковь, освященная в честь Святой Марии Латинской и госпиталь при ней, на расстоянии всего лишь «одного броска камня (из пращи — В. А.) от Гроба Господня». В нем было 2 отдельных здания: одно для мужчин, другое — для женщин. В церкви служили монахи-бенедиктинцы («братия черного облачения»). Постепенно День рождества Предтечи Господня — Иоанна Крестителя, — как бы «вытеснившего» первого покровителя госпитальеров — Иоанна Милостынедателя — становится у них особо чтимым праздником, а за монахами-госпитальерами вскоре закрепляется еще одно имя — «иоаннитов».

Пример Герарда де Дорна и его товарищей вдохновил многих современников, которые с радостью приняли на себя монашеские обеты безбрачия, нестяжания и послушания, и дали клятву «бедных братьев госпиталя Святого Иоанна»: «служить рабами и слугами своим господам и повелителям, каковыми являются все слабые и больные». Одеянием госпитальерам-иоаннитам служили черные рясы вышеупомянутых монахов-бенедиктинцев (членов древнейшего монашеского Ордена Европы, основанного Бенедиктом Нурсийским в VI в. п. Р. X.; первым монастырем монахов-бенедиктинцев стал знаменитый монастырь Монте-Кассино).

С началом Крестовых походов (1096–1291 гг.) значение братства госпиталя Святого Иоанна оказалось поистине трудно переоценить. Больные и раненые прибывали в огромных количествах, и все они требовали лечения, ухода, а нередко и христианского погребения.

По старинной легенде, в ходе 1-го Крестового похода (1096–1099 гг.) Петр Герард де Дорн оказался в стане сарацин, в осажденном крестоносцами Иерусалиме. Насильно призванный мусульманами вместе с другими иерусалимскими христианами к обороне Святого Града от крестоносцев (которых сарацины называли «франками») на крепостные стены, Герард бросал на головы крестоносцам не камни, как повелевали иноверцы, а свежевыпеченные хлебы, в которых очень нуждались осаждающие, ибо после длительной осады города в рядах крестоносцев начались голод и болезни. Узнав об этом, сарацины взяли Петра Герарда, не успевшего сбросить вниз со стены очередной каравай хлеба, под стражу и привели к мусульманскому правителю Иерусалима. Герарда неминуемо ожидала жестокая казнь, но вдруг, на глазах у правителя и других мусульманских чиновников, хлеб в руках Герарда превратился в камень такой же величины.

Герард де Дорн был помилован сарацинами, а 15 июля 1099 г. осажденный «латинянами» Иерусалим пал, и войска крестоносцев под предводительством герцога Нижней Лотарингии (Брабанта) и потомка восстановителя Западной Римской империи, короля франков Карла Великого — Готфрида (Годфрида, Годфруа) Бульонского — вступили в город. Готфрид, известный своим христианским смирением (он даже отказался от предложенной ему крестоносцами короны короля Иерусалимского, ибо счел себя «недостойным носить золотой венец царя земного там, где Сам Царь небесный — Искупитель и Спаситель рода человеческого Иисус Христос — был увенчан венцом терновым»), благоволил к смиренному странноприимному братству. Впоследствии Герард де Дорн (как и его преемник на посту главы госпитальерского братства — Раймонд дю Пюи) был причислен римской Церковью к лику блаженных (лат.: Beatus).

Приняв титул «адвоката (охранителя) Святого Гроба», герцог Готфрид Бульонский (считающийся также основателем духовно-рыцарского Ордена Святого Гроба Господня) даровал госпитальерам полную автономию, а «ректор» иоаннитов Герард, уже при жизни прозванный Блаженным, реорганизовал свое братство в постоянно действующий монашеский Орден, члены которого стали, в память о своих основателях-бенедиктинцах, носить черные рясы и плащи, позднее украшенные белым крестом, поначалу прямым, а впоследствии — восьмиконечным, который с середины XVI в., когда иоанниты под натиском магометан перебрались на остров Мальту, (но не ранее того!) стали именовать «мальтийским».

Существует несколько гипотез о происхождении эмблемы иерусалимских госпитальеров — упомянутого выше так называемого «иоаннитского», или «мальтийского» восьмиугольного (восьмиконечного) креста. По одной, уже упоминавшейся выше, такой крест чеканили на монетах, а во время паломничества носили на одежде граждане итальянского города Амальфи, откуда был родом Панталеоне Мауро (или же Мауро и его сын Панталеоне).

Символически данная форма креста толкуется следующим образом: 4 конца креста символизируют четыре христианских добродетели, а его 8 углов — 8 категорий «блаженных», перечисляемых в Нагорной проповеди Спасителя, или 8 христианских добродетелей. Белый крест на красном поле (после того, как иоанниты из чистых «госпитальеров», т. е. странноприимцев, превратились «по совместительству» и в военных, они в походах стали носить под черными плащами, а в бою — и без плащей — красные полукафтанья — сюрко, налатники или котты) символизирует чистоту помыслов христианина и безупречность рыцарской чести на кровавом поле войны.