Леонид Соколов - Львов под русской властью. 1914–1915

В субботу 6 (19) июня движение в городе было нормальным. На Рынке велась торговля как обычно, трамваи ходили. Только на улицах было значительно меньше автомобилей.

6 (19) июня военный генерал-губернатор граф Г.А. Бобринский оставил свою резиденцию. Военным губернатором Львова вновь, как и в сентябре 1914 года, был назначен полковник граф Сергей Шереметев, который разместил свою канцелярию во дворце наместника.

Полиция была отведена со своих постов, а ее место заняли полевые жандармы и казачьи патрули полковника Шереметева.

Выехали из Львова редакции газет “Прикарпатская Русь” и “Słowo Polskie”.

Всю ночь с субботы на воскресенье проходили улицами города обозы отступающей русской армии. Той же ночью было проведено взятие заложников. В первоначальном списке, представленном военному генерал-губернатору Г.А. Бобринскому градоначальником А.А. Скалоном, содержалось 250 фамилий, 100 из них граф Бобринский вычеркнул, фактически взяли 38 человек, из которых один сбежал на станции Подзамче. В 11 часов дня поезд отправился в путь на Красне и Броды, увозя 37 заложников, которым теперь предстояло сменить место жительства со Львова на Киев.

Несмотря на то, что был воскресный день, движение в городе было необычайно слабое. Утром открылись лишь немногие магазины, на рынках не явились торговцы. Улицы оживились только к полудню на короткое время. Трамваи ходили, но пассажиров было мало. Вечером прошел дождь.

Были отменены представления в городском театре и театре “Casino de Paris”. Не работали также львовские кинотеатры.

В 8 часов утра в воскресенье 7 (20) июня военный губернатор С. Шереметев направил всем трем членам президиума города Т. Рутовскому, Л. Шталю и Ф. Шлейхеру письма одинакового содержания, в которых сообщал, что, желая избавить членов президиума от возможных неприятностей, постановил отдать их под опеку Киевской городской думы и призывает их в течение двух часов приготовиться к отъезду. В четверть двенадцатого члены президиума с русским офицером сели в экипаж. Вещи погрузили в автомобиль, и поехали вначале к наместничеству, а затем на станцию Подзамче.

Руководство городскими делами военный губернатор С. Шереметев поручил директору магистрата Болеславу Островскому и членам магистрата Мечиславу Маевскому и Чеславу Павловскому.

Ранним утром в воскресенье жители предместий принялись грабить оставленное военными помещение тюрьмы “Бригидки” на улице Казимировской. Забирали прежде всего деревянный материал на топливо.

Принялись за дело и более серьезные люди. Ночью были ограблены магазины часов и ювелирные магазины на улицах Карла-Людвига, Академической и площади Мариинской. Жертвой грабителей стал также большой магазин золота и серебра Циппера на площади Рынок.

Водку искали грабители в магазине Баляса на улице Казимировской и очистили его полностью от всех деликатесов.

В полдень 7 (20) июня Б. Островский, М. Маевский и Ч. Павловский были приняты военным губернатором С. Шереметевым. Граф Шереметев поручил им руководство городскими делами, заверил их в своей помощи и заявил, что вместе со своей жандармерией будет следить за порядком в городе и не допустит каких-либо эксцессов. Публика может быть совершенно спокойна, так как не грозит ей никакая опасность.

Магазины должны быть открыты и нормально функционировать. Представления в театре и кинотеатрах могут происходить беспрепятственно; публике разрешается ходить по городу до 10 часов вечера. Ворота и двери домов должны закрываться в 9 часов вечера. Город должен и дальше жить нормальной жизнью, так как не произошло ничего такого, что должно было бы ее нарушить.

С юга и запада доносился грохот орудий. Около полудня Львов содрогнулся от других, более близких взрывов. В разных местах города поднялись к небу огромные столбы дыма. Это начали взрывать и жечь военные склады, чтобы не оставлять их неприятелю.

Сильнее всего выделялся пожар на главном вокзале, где на станционных складах были подожжены большие запасы бензина и керосина, вывезти которые уже не было возможности. Клубы черного дыма вырывались из складов, где находились сотни бочек с горючим. Плотная завеса дыма затянула окрестности. Огонь охватывал станционные постройки, один за другим загорались стоящие на путях вагоны, и вскоре часть товарной станции со стороны улицы Гродецкой представляла сплошное море огня. Жители близлежащих домов выбрались на крыши, откуда наблюдали за пожаром, опасаясь, как бы огонь не перекинулся на их жилища, но к счастью пожар не распространился за пределы станции. Место этого пожара до захода солнца отмечал достигающий зенита черный столб дыма, а ночью огромное зарево, охватывающее полнеба и сливающееся с заревом пожаров со стороны Знесенья и Жолкевского предместья.