Коллектив авторов - Регионы Российской империи - идентичность, репрезентация, (на)значение. Коллективная монография

РГИА. Ф. 472. Оп. 8. Д. 6. Л. 18, 25.

Там же. Л. 22.

Там же.

Там же. Л. 26.

Там же. Л. 25 об.

РГИА. Ф. 472. Оп. 8. Д. 23. Л. 144.

См., например, описание шествия в Харькове: Там же. Л. 152.

Катафалки, устроенные в церквях и соборах по пути движения Печального кортежа, разбирали отнюдь не сразу. Так, в Новгороде катафалк было приказано оставить в соборе до погребения тела Александра I в Петербурге (Церемониал к встрече и сопровождению в Новгороде тела в Бозе почившего императора Александра I. СПб., 1826. С. 5). На местах катафалков впоследствии возникали особые мемориалы. Например, в 1826 году в имении главы петербургской Печальной комиссии А. Б. Куракина, которое находилось, что примечательно, в Орловской губернии, в церкви села Преображенское у запертых западных дверей был сооружен помост, на котором установили «монумент лепной работы под мрамор и на оном таковым же искусством изображение мертвеннаго вида Его императорского величества Александра Первого» (РГИА. Ф. 796. Оп. 209. Д. 556. Л. 547). Конструкция маркировала место стоявшего в церкви катафалка Александра I (Там же. Л. 548). В 1829 году вопрос запертых дверей церкви заинтересовал Священный Синод, который провел в этой связи отдельное разбирательство. Объяснение мемориального значения находившегося в церкви сооружения, впрочем, быстро сняло все вопросы, и Синод приказал: «если при совершении церковных церемоний никаких препятствий от сего не будет, то оставить оную дверь в настоящем положении» (Там же. Л. 548 – 548 об.). Сохранению катафалков способствовало и то, что территории и люди, оставшиеся в стороне от движения монаршего кортежа, зачастую стремились стать сопричастными событию. Так, петербургский купец первой гильдии Сергеев испросил разрешение забрать временный катафалк из Казанского собора в Олонец, чтобы установить его в планируемую к строительству церковь (РГИА. Ф. 472. Оп. 8. Д. 5. Л. 303). Аналогичную просьбу подал в Печальную комиссию действительный камергер Всеволжский – катафалк из собора он намеревался поставить в будущей церкви в своем имении в 17 верстах от Петербурга, «где по истории и преданиям лежат кости убиенных воинов за веру и отечество во время Святого благоверного князя Александра Невского» (РГИА. Ф. 472. Оп. 8. Д. 11. Л. 489).

РГИА. Ф. 472. Оп. 8. Д. 6. Л. 67.

Там же. Д. 23. Л. 152.

Там же. Л. 156 об.

Там же. Д. 6. Л. 36.

Шениг Н. И. Воспоминания Николая Игнатьевича Шенига. С. 288.

Там же. С. 288, 290; РГИА. Ф. 472. Оп. 8. Д. 23. Л. 145 об.

РГИА. Ф. 472. Оп. 8. Д. 6. Л. 219 об. – 220.

По отношению к последней группе Н. И. Шениг использовал широкий термин «профессора». Судя по описанию церемонии, однако, он не имел в виду собственно профессоров Харьковского университета, которые размещались в секции, удаленной от центра процессии ( Шениг Н. И. Воспоминания Николая Игнатьевича Шенига. С. 288).

Асессорами выступили коллежские советники Алтуфьев и Конвинский (РГИА. Ф. 472. Оп. 8. Д. 23. Л. 157). Традиция, однако, требовала, чтобы орден Св. Георгия выносили военные. См. для сравнения описание церемоний в Харькове и Новгороде (Там же. Л. 152; Церемониал к встрече и сопровождению в Новгороде тела в Бозе почившего императора Александра I. С. 9).

Шениг Н. И. Воспоминания Николая Игнатьевича Шенига. С. 291.

Там же. С. 285.

РГИА. Ф. 472. Оп. 8. Д. 7. Л. 267–285.

Там же. Л. 178 об., 183; Миролюбова Г. А. Последний путь. С. 166, 171.

РГИА. Ф. 472. Оп. 8. Д. 7. Л. 5 – 5 об.; Д. 8. Л. 384.

Церемониал печальной процессии во время прибытия в столичный град Москву тела Государя императора Александра I. М.: Тип. П. Кузнецова, 1826; РГИА. Ф. 472. Оп. 8. Д. 7. Л. 267–285.

Интересно, что чаще всего применительно к московскому шествию воспроизводилась литография, изображавшая Печальный кортеж на Красной площади у Кремлевской стены напротив Сенатского дворца, то есть именно там, где в советские времена будет построен мавзолей В. И. Ленина. Это демонстрирует, что указанное место воспринималось как в визуальном отношении знаковое еще в первой четверти XIX столетия.

РГИА. Ф. 472. Оп. 8. Д. 7. Л. 12, 29, 31.