Вольфганг Акунов - Вандалы – оклеветанный народ

Вот к чему приводит неумеренный аппетит. Кстати, об аппетите. Во дворце Гелимера Велизария «со товарищи» ожидала приятная неожиданность — великолепный обед, приготовленный загодя, как если бы повара и фуражиры предвидели исход битвы за Карфаген и захват (пардон — освобождение) его «ромейской» армией еще тогда, когда крайне осторожный Велизарий еще сомневался в конечном успехе и потому вступал в Карфаген «с великим бережением». Впрочем, все было гораздо проще. Гелимер, возвращавшийся в столицу после мавританской кампании, полной всяческих тягот и лишений, решил вознаградить за них себя и своих соратников. Не сомневаясь в том, что сможет разгромить — шутя! — немногочисленный экспедиционный корпус Велизария, вандальский царь, забыв пословицу: «Поспешишь — людей насмешишь», выслал вперед гонца с приказом приготовить праздничный обед, чтобы отметить сразу две победы — и над маврами, и над «ромеями». И этот праздничный обед из свежей морской рыбы и изысканнейшей дичи, был приготовлен точно в срок, или, по-новорусски, «джаст ин тайм», по царскому приказу. А потом вдруг выяснилось, что вандалы научились жить, но разучились воевать. Но не выбрасывать же было все что наготовили для Гелимера, на помойку! Велисарий со своим штабом тут пришелся очень кстати.

Стратиг восточных римлян был, должно быть, очень рад найти праздничный стол, накрытым на привычный ему грекоримский манер, в обеденном зале под названием Дельфика.

«В Палатии ( императорском дворце — В. А .) в Риме, там, где обыкновенно стоят царские ( императорские — В. А .) ложа, издревле находился треножник, на который царские ( императорские — В. А .) виночерпии ставили кубки. Дельфикой римляне называют этот треножник потому, что впервые он был поставлен в Дельфах ( священном городе с оракулом бога Аполлона — В. А .), а потом в Византии ( Константинополе; помещение под названием «Дельфика» существовало в Большом императорском дворце в Константинополе еще во времена василевса Константина VII Порфирогенита, или Багрянородного — В. А .), и везде, где есть царские ложа, это помещение называют Дельфикой <.> В такой Дельфике обедал Велисарий и знать войска <.> И мы наслаждались теми самыми кушаньями ( которые предназначались для приказавшего заранее их приготовить Гелимера — В. А .), и прислуга Гелимера служила нам и разливала вино угождала во всем остальном. Таким образом можно было наблюдать судьбу во всем ее блеске: она как бы показывала, что все принадлежит ей, у человека же нет ничего, что могло бы считаться его собственностью»

О Боге, заметим, ни слова.

Так были насильственно разделены два успевших тесно сблизиться народа Африки — вандальский и римский. Они даже начали говорить на одном языке, настолько переняв привычки и обычаи друг друга, что, сидя (или возлежа) в обеденном зале, называемом ими обоими одинаково, ели одинаковые кушанья, приготовленные по одинаковым кулинарным рецептам. Вспомним, что писал об этом Эдуард Гиббон: «После того, как три поколения вандалов прожили в достатке и в наслаждениях теплого климата, суровые доблести этого народа исчезли и он мало-помалу сделался самым сластолюбивым из всех народов земного шара (всецело уподобившись в этом афроримлянам — В. А.). В своих виллах и садах, достойных того, чтобы их называли персидским именем земного рая («пардес»-«парадис» — В. А .), вандалы наслаждались прохладой и роскошью, а после ежедневного пользования ваннами, садились за стол, за которым им подавали все, что можно было найти самого изысканного на суше и в морях. Любовь и охота были главными занятиями их жизни, а в свои свободные часы они развлекались пантомимами, бегами колесниц и театральными представлениями, заключавшимися в музыке и танцах.» («Закат и падение Римской империи»). Но внезапно все переменилось, как по мановению волшебного жезла злобного колдуна. Внезапно вандалы вновь стали германским «народом-мигрантом», обреченным, с чадами и домочадцами, пуститься странствовать в поисках нового пристанища (за исключением пошедших, ввиду очевидной безысходности их положения, на императорскую службу). В то время как римляне, оставшиеся в Карфагене, сделали вид, что так и надо, как если бы не было столетия вандальского господства, хотя под властью вандалов в римской Африке царил мир, процветала торговля, в приморских городах возникли международные кварталы и вообще сложилась крайне интересная, своеобразная, привлекательная во всех отношениях, смешанная культура.