Александр Сидоров - На Молдаванке музыка играет - Новые очерки о блатных и уличных песнях

И вот здесь надо подчеркнуть особый статус карманника в преступном мире. В детективном романе братьев Вайнер «Эра милосердия» Володя Шарапов беседует с майором Мурашко, который борется с карманными кражами:

«— Тут штука тонкая, настоящий щипач — всегда воровской аристократ, специалист высшей квалификации…

— Забавно, — покачал я головой. — Я раньше думал, что карманники — это самые ничтожные воришки, низший сорт.

— Ошибочка! — Кондрат Филимонович вздёрнул острый птичий носик. — Вот подумайте сами, какая должна быть отточенная техника, ловкость пальцев, точность движений и нервная выдержка, — какая! — глазом дабы не моргнуть и у нормального человека, который не спит, не пьяный, не под наркозом, вытащить всё из карманов! А он при этом — ни сном, ни духом».

Действительно, элиту блатных составляли не «домушники» (квартирные жулики), не «майданники» (поездные воры), не «медвежатники» (специалисты по взлому сейфов), не мошенники-«фармазонщики» и прочая публика, а именно «щипачи».

Особый вес приобрела эта специальность в начале 30-х годов. Для того чтобы пояснить, почему так произошло, обращусь к своей беседе с ростовчанином Владимиром Ефимовичем Пилипко, который мальчишкой застал время первой пятилетки. «Эти годы запомнились мне прежде всего не ударными вахтами, а страшнейшим голодом, который свирепствовал в стране, — вспоминал Владимир Ефимович. — На моих глазах обессилевшие люди падали и умирали прямо на улицах. Хлеб получали по карточкам. На ребенка — 300 граммов в день, на взрослого работающего члена семьи — 500. Иждивенцы в расчёт вообще не принимались».

Мы уже вскользь говорили о постепенном введении карточной системы в стране, начиная уже с 1929 года. Но настоящие проблемы начались зимой 1930/31 года, когда украинскую деревню поразил голод. В январе 1931-го по решению Политбюро Наркомат снабжения СССР ввёл всесоюзную карточную систему на основные продукты питания и непродовольственные товары. В 1932 году голод охватил хлебородные районы Центральной России, Северного Кавказа и Казахстана, критическое положение с продовольствием усугубилось. По скудной карточной норме отпускались фактически все продовольственные товары, даже картофель. Эти события повлияли и на воровское сообщество.

В Ростове 30-х было два самых «босяцких» района — знаменитая Богатяновка и улицы, прилегающие к Старому (тогда — Новому) базару: Воронцовская, Рождественская, Старопочтовая, Тургеневская. Но между Богатяновкой и Новым базаром была существенная разница.

Богатяновский спуск — место «малин» (притонов), «майданов» (подпольных игорных домов), «ям» (обиталищ скупщиков краденого), тайных публичных домов. Здесь гужевалась разношёрстная уголовная братия: от «гоп-стопников» (уличных грабителей «на испуг») до опытных «шнифферов» (взломщиков). В общем, весь цвет ростовского — и не только ростовского — «дна». А вот район, примыкавший к рынку, был вотчиной людей «благородной» уголовной специальности — карманников. Они считались основными кормильцами воровского братства. «Конечно, “домушник” при удачном раскладе имел с одной квартиры больше, чем карманник мог “сработать” за неделю, а то и за месяц, — пояснял Пилипко. — Но квартирный вор “молотит” не каждый день. Опытный “домушник” “бомбит” по точной наводке, подолгу высматривает каждую “хату”, намечает пути отхода и прочее. Да и “скокари”, “работающие” без предварительной подготовки, всё равно должны вычислить объект наиболее безопасный — а для этого тоже надо “порысачить”. А у “щипача” каждый день — верный заработок. Такого не было, чтобы чего-нибудь не “напхнул” (украл): кто деньги, кто — “бимбер” (часы на цепочке), а в основном — хлебные карточки».

Володя Пилипко жил рядом с базаром и хорошо знал многих мастеров «карманной тяги». Они с приятелями были в те поры совсем малолетками, лет по восемь-десять, а «щипачи» — парни от восемнадцати до двадцати пяти годков: Володя Сильва, Володя Кузнец, Гомошка, братья Василий и Александр Шумаки… Дружба ребят с карманниками была не бескорыстной. «Щипачам» пацаны были нужны как воздух. В СССР существовала так называемая «пятидневка», то есть пять выходных в месяц: обычно 6, 12, 18, 24 и 30 числа. Эти дни были для карманников настоящим праздником: каждый умудрялся «напхнуть» в день от 10 до 20 хлебных карточек! Но украсть — полдела. А куда дальше девать? Сунешься с таким «букетом» — вмиг повяжут. Вот тут на помощь приходили мальчишки. Каждый из них мог отоварить хлеб по пяти-шести карточкам (как бы на всю семью, а семьи в ту пору часто были многодетные). За это пацан получал от уркагана так называемого «птенца», или «птюху», — ломоть от пайки, горбушку. А то и «довесок» — кусочек пайки, который докладывали на весы, если не хватало нескольких десятков граммов. Благодаря этим «птюхам» воронцовская, тургеневская, рождественская ребятня кормилась от пуза. А «отоваренный» ребятами хлеб сбывался через чёрный рынок и каждый день приносил хорошие деньги в воровскую кассу.