Александр Сидоров - На Молдаванке музыка играет - Новые очерки о блатных и уличных песнях

Позднее священник исчезает — видимо, из-за идеологических соображений: какие священники, когда по стране церкви рушат? Из фильма тоже в двадцатых годах вырезают эпизод со священником, а заодно из названия удаляют всякое упоминание о хулигане, «перекрестив» картину на итальянский манер — «Учительница рабочих».

Резюмируя всё сказанное, можно с большой долей вероятности предположить, что сюжет «Барышни и хулигана» мог подтолкнуть неизвестных авторов к созданию трагического повествования о Чесноке, впоследствии — Аржаке.

Но огромную популярность хулиганская баллада о Кольке Аржаке обрела именно с приходом советской власти. Почему? Дело в том, что тревожная ситуация с дореволюционными «башибузуками» и «апашами» по сравнению с разгулом советского хулиганства может показаться пляской зайчиков вокруг новогодней ёлки. В СССР хулиганство достигло масштабов национального бедствия, хулиган стал неотъемлемой фигурой повседневной жизни и во многом её определял.

Так случилось не сразу. «Гражданская война во всех её проявлениях позволила лицам, по своему психологическому складу склонным к хулиганскому поведению, полностью реализоваться в конкретной деятельности белых, красных, “зелёных” и т. д. Кроме того, при отсутствии законодательства, регулировавшего борьбу с хулиганством, когда суд руководствовался “революционной совестью” и “классовым сознанием”, совершение хулиганских действий грозило правонарушителю серьёзными последствиями», — пишет исследователь С. Панин. Но пришла мирная жизнь, время разрушения закончилось, начиналась пора созидания. К этому многие оказались не готовы. Наблюдается всплеск «беспричинного озорства». В РСФСР хулиганские действия в расчёте на 10 тысяч человек за несколько лет выросли феноменально: в 1925 году — 3,2, в 1926-м — 16,7, а в 1927-м — 25,2 случая (данные статистического отдела НКВД). То есть за три года хулиганство подскочило более чем в восемь раз! Лидировали города. В них проживало около 17 % населения страны, а из общего числа хулиганских поступков на долю городского населения приходилось более 40 %. В Ленинграде число приговорённых к различным срокам тюремного заключения за нарушение общественного порядка с 1923 по 1926 год увеличилось более чем в 10 раз. Не менее впечатляющая ситуация сложилась в регионах. В Иваново-Вознесенской губернии в 1923 году возбуждено 428 уголовных дел о хулиганстве, в 1924-м — на 78 % больше, в 1925-м — на 117 % больше, чем в 1924-м, в 1926-м — на 166 % больше, чем в 1925 году.

Психиатры отмечали, что хулиганы (большинство из которых составляли подростки и молодёжь) проявляют повышенную нервозность, истеричность, склонность к патологическим реакциям. Из 408 обследованных в 1927 году рабочих подростков Пензы 93,6 % имели нервные заболевания. А в школах рабочих окраин Пензы умственно отсталые ученики часто составляли до 52 %! Исследование, проведённое в 20-е годы А. Мишустиным («Алкоголь, наследственность и травма у хулиганов»), показало, что среди обследованных хулиганов 56,1 % — травматико-невротики, а 32 % — неврастеники и истерики.

Подобные наблюдения подвигли известного русского учёного Александра Чижевского на создание исследования «К вопросу о природе хулиганства» (1926–1927), где автор определил хулиганство как психическую болезнь, а его распространение — как «эпидемию».

Одним из источников «болезни» Чижевский называл безудержную поэтизацию и героизацию хулиганства в современном искусстве: «Вся поэзия 1917–1921 гг. сплошь проникнута духом безудержного хулиганства. Возмутительные акты неприличия, непотребства, полового извращения, смакование убийств, вплоть до сладострастного воспевания потрошения человеческой утробы — вот основные мотивы этого циничного, бездарного и вместе с тем явно-патологического течения в русской поэзии».

Учёный заостряет внимание на слабой психической конституции хулиганов: «Согласно статистическим сведениям, огромный процент лиц, задержанных по обвинению в хулиганстве, находится в возрасте от 18 до 25 лет… Война и революция, голод и эпидемии принесли бесчисленное количество тревог и жертв. Физическая и нервно-психическая конституция молодых людей указанного возраста была подвергнута ходом исторических событий вопиющему и безжалостному насилию. Каждый из них может насчитать ряд тяжёлых моральных переживаний, потерю близких, немало месяцев голодания, доводившего многих до пробуждения каннибальских порывов, или систематического недоедания, длившегося годы. Все эти факторы расшатывали молодой растущий организм, создавая благоприятную почву для возникновения физических и нервных заболеваний».