Рустам Рахматуллин - Две Москвы. Метафизика столицы

Вид скита, где жил <���…> патриарх Никон и <���…> Воскресенского монастыря.

Литография 1850-х

Это двоение столицы по-своему увидел Аввакум, враг Никона: «Еще надеюся Тита втораго Иуспияновича (римского императора Тита, разрушившего Иерусалим. – Авт. ) на весь Новый Иеросалим, идеже течет Истра река, и с пригородком, в нем же Неглинна течет». У Аввакума стороны меняются местами, Москва становится предместьем, Занеглименьем новейшего кремля на Истре.

По Никону, на Истру в самом деле переходит истинное царство: месту, выбранному патриархом для своей могилы, в Иерусалимском храме отвечает могила Мелхиседека – первосвященника и одновременно царя, «царя правды» (Евр., 7: 2).

Новый Иерусалим был самым странным русским опытом трансляции столицы. Опытом, предпринятым главой духовной власти, усвоившим себе манеру поведения и психологию опричного царя. Никон оставил власть и удалился, ожидая депутатов, которые бы вновь ему ее вручили. Депутатов должен был возглавить или отрядить сам царь, как отряжал их к беглому царю Ивану тогдашний предстоятель Церкви. Никон выставлял бы им условия возврата, словно древний князь – послам сиротствующих городов. Пожалуй, выражение «князь Церкви» приложимо к Никону в особом смысле. При этом Никон странным образом равнял себя с митрополитом Филиппом, обличителем опричнины, а земскому Тишайшему царю примысливал опричное тиранство.

Арбат на Истре сказывался в Никоне, в его движениях яснее, чем в его строительстве. Действия Никона скорее объяснимы изнутри пространства, чем из психологии. Он действовал как функция пространства – анти-города на Волоцкой дороге.

ГОРОДОК

Нерукотворный Образ – Город в городе – Гений – Время Сергия

ПУТИ

Северо-Восток – 1380 год – Восходня на востоке?

ГАЛАТА

Царьград – Воронцово – Дом Найденовых – Лефортово – Босфор

Вид Андроньева монастыря. Гравюра А. Свешникова с оригинала Ф. Кампорези.

Конец XVIII века

Над Яузой, на высоте горы, замкнувшей перспективу нижнего течения реки, стоит Спасо-Андроников монастырь. Сегодня его можно не заметить от яузского устья, но нельзя не видеть, что Андроников причастен теме водных средокрестий. Лучше сказать: нельзя не слышать, ибо под монастырем впадает в Яузу ручей с именем Золотой Рожок.

Андроников во имя Нерукотоворного Образа Спасителя монастырь основан святым митрополитом Алексием после одного из путешествий в Константинополь. Вероятнее, после второго путешествия, предпринятого чтобы отстоять перед вселенским патриархом единство русской митрополии от разделительных интриг Литвы. Однако эта миссия осталась без успеха, во всяком случае немедленного. Монастырь основан не в ее воспоминание, а в память чудесного спасения на море, по обету, данному святителем на корабле во время бури.

И, как слышим, в память самого Константинополя: уподобив яузский приток Золотому Рогу, святитель уподобил Яузу Босфору, а монастырь – Царьграду.

Так на восходе, на высоком горизонте кремлевской ойкумены загорелся знак, проснулось око царя городов, центра мира. Центра, для которого сам Кремль был краем ойкумены.

Слева: митрополит Алексий и преподобный Андроник с братией обретают место для монастырского строения на Яузе.

Справа: митрополит Алексий вносит Нерукотворный Образ из Константинограда в Андроников монастырь.

Миниатюры Лицевого списка жития Сергия Радонежского. Конец XVI века

Обозначаемый монастырем Константинополь взят в единственном аспекте – как былое (до крестоносного погрома) местопребывание Нерукотворного Образа Спасителя, или Священного Мандилиона, христианской первореликвии. Первоиконы, данной Самим Христом, когда на просьбу о портрете Он приложил к Своему Лику ткань, и Лик запечатлелся. Соборный храм монастыря был освящен во имя Спаса Нерукотворного, став поместилищем списка Святого Лика, доставленного из Константинополя самим митрополитом Алексием.