Степан Шешуков - Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов

И дальше дается определение творческого метода советской литературы, которое и в наши дни признается рядом писателей и литературоведов единственно правильным применительно к социалистическому реализму: «Художник, овладевший этим методом, сможет давать явления жизни и человека в их сложности, изменении, развитии, «самодвижении», в свете большой и подлинной исторической перспективы, то есть в свете и того, что «должно быть». В этом смысле художник пролетариата будет не только самым трезвым реалистом, но и самым большим мечтателем: последнее вовсе не является привилегией романтики» [303] «Творческие пути пролетарской литературы». – 1928 – С. 303. .

Сейчас для нас очевидны слабые и сильные стороны в общем цельной, стройной системы фадеевских взглядов на реализм и романтизм прошлого и «пролетарский реализм». Борясь против вульгаризаторства в вопросах специфики искусства, Фадеев сам впал в эту ошибку при оценке реализма и романтизма прошлого. Стоило ему связать не только реакционный, но и революционный романтизм с идеализмом, как суровый приговор неумолимо прозвучал вопреки исторической истине, и появились на первый взгляд убедительные доводы и даже свидетельства классиков марксизма. Потом Фадеев пересмотрит свои взгляды на романтизм и посмеется над своей наивностью. Но в те годы отрицательное отношение к романтизму и романтике – тогда эти понятия не различались – было линией напостовской школы. В «Послесловии» к сборнику 1929 года «Творческие пути пролетарской литературы» от имени этой школы провозглашалось: «Мы выступаем под знаменем… реалистического искусства, разоблачающего там, где романтик надевает покровы, лакируя действительность» [304] Там же. .

Однако, допуская вульгаризаторские ошибки в трактовке романтизма, Фадеев в этот период и в тех же работах очень близко подошел к пониманию творческого метода советской литературы, который в 1932 году будет определен как социалистический реализм. Основная черта социалистического реализма – изображение жизни в ее революционном развитии – получила первое и исчерпывающее толкование в работе Фадеева «Долой Шиллера!». Собственно, дальше этого толкования мы и не пошли: «…в отличие от великих реалистов прошлого, художник пролетариата будет видеть процесс развития общества и основные силы, движущие этим процессом и определяющие его развитие, то есть он сможет и будет изображать рождение нового в старом, завтрашнего в сегодняшнем, борьбу и победу нового над старым» [305] Фадеев А. За тридцать лет. – С. 68. .

Резко отрицательное отношение рапповцев к романтизму вообще, к творчеству революционных романтиков в особенности вызвало острую полемику. Впрочем, к 1930 году так сложились отношения рапповцев со всеми другими группами и течениями в литературе и искусстве, что любое рапповское начинание, даже бесспорно плодотворное, подвергалось сомнению и критике. И прежде всего критике подвергались основы творческой платформы РАПП, хотя в ней наряду с серьезными ошибками содержались правильные положения, вошедшие в теорию социалистического реализма. Правда, художественная платформа РАПП так и не была завершена. Ее проект был составлен Ю. Либединским еще в конце 1926 года. Но напостовцы не решились его опубликовать, так как этот проект был слишком запсихологизирован «непосредственными впечатлениями». Было принято решение открыть дискуссию по творческим вопросам и на первом съезде пролетарских писателей выступить с развернутой платформой.

Однако, начиная доклад на съезде, Либединский оговорился: «Когда мы подошли к вопросу о новой платформе, мы сразу убедились, что этот вопрос настолько сложен, что ставить его на съезде в развернутой форме еще нельзя» [306] «Творческие пути пролетарской литературы». – 1928 – С. 5. .

В декабре 1928 года (через полгода после съезда) на заседании секретариата РАПП специально был поставлен вопрос «О выработке художественной платформы». Л. Авербах информировал о том, «что выработка платформы пока еще не велась, разрабатывали этот вопрос и писали о нем всего три человека: Фадеев, Либединский и Авербах» [307] Рукописный отдел ИМЛИ им. Горького, ф. 40, оп. 1, ед. хр. 1. . Было принято развернутое решение: «1. Рассмотреть вопрос на апрельском пленуме РАПП; 2. Обязать всех коммунистов принять участие в этом вопросе; 3. Обязать т. Гроссмана-Рощина и Ермилова написать популярную брошюру о том, зачем мы создаем платформу и что мы должны о ней сказать» [308] Там же. . Но это постановление не было выполнено. Пленум РАПП состоялся не в апреле, а в сентябре 1929 года и по другим вопросам. Популярная брошюра не была написана. Это постановление подтвердило очевидную истину, что художественная платформа не может быть создана в приказном порядке. В июне 1930 года Авербах вновь заявил на секретариате РАПП, что художественная платформа совершенно не разрабатывается. Однако это заявление не соответствовало истине. Конечно, платформа не появлялась как документ, который так хотел иметь генеральный секретарь РАПП. По существу же рапповцы, начиная с 1927 года, последовательно и настойчиво проводили определенную линию в вопросах художественного творчества. Они взяли курс на реализм, так как, по их убеждению, только реалистическая школа соответствует материалистическому мировоззрению пролетариата. Попытки применить марксизм к области искусства привели их к выводу, что творческим методом пролетарской литературы может быть только диалектико-материалистической метод, способный раскрыть всю правду жизни, все ее противоречия, что соответствует коренным интересам пролетариата. Чтобы постичь эту правду, из реализма прошлого были взяты на вооружение такие качества и принципы, которыми реалисты прошлого добивались наибольших результатов: «углубленный психологизм» и «срывание всех и всяческих масок с действительности». Учеба у Льва Толстого и у других великих реалистов была объявлена обязательной для каждого пролетарского писателя. С «углубленным психологизмом» встал вопрос о соотношении сознательного и бессознательного в творческом процессе. Появилась теория «непосредственных впечатлений». Из всего этого возникла как «проблема всех проблем» задача показать «живого человека» в художественной литературе, ибо, как правильно думали рапповцы, все теории нужны лишь для того, чтобы повышался уровень художественного творчества.